Мы жили на Соколе, в Головановском переулке, в общежитии. В конце коридора находилась кухня. Вдоль одной стены стояли четыре или пять газовых плит, а с другой стороны – столько же раковин с кранами холодной воды. По обе стороны коридора шли комнаты. Детей тогда было много, и мы ватагой бегали по длинному коридору, и гулкое эхо повторяло детские голоса.
После детского садика по дороге домой мы заходили в магазин. Там мне всегда покупали большой мятный пряник. Пряники имели вид бабочки, или домика, или рыбки, или уточки. Причем, они были разных цветов. Продавщица выкладывала на прилавке весь ассортимент пряников, и каждый раз я с большим удовольствием выбирала пряник. А люди в очереди спокойно ждали моего выбора. Таких пряников сейчас я не видела.
Мой ребенок тоже ходил в садик, и каждый день, возвращаясь из него, мы заходили в магазин, и пока стояли в кассу, он съедал маленькую пачку печенья, или вафель. И когда кассирша спрашивала: «Где товар?», сын отвечал: «Мы уже съели». Одно время у него была молодая воспитательница, которая в обед брала черный хлеб, и потом на вечерней прогулке подкармливала им проголодавшихся детей.
Мы идем с мамой домой из садика. Я загляделась по сторонам и потеряла маму. Смотрю, впереди идет женщина в коричневом пальто. Я побежала за ней, и хотела взять за руку. Женщина одернула руку: «Девочка, что тебе надо?»
Я испугалась. Оглядываюсь по сторонам, а слезы сами наворачиваются на глаза. Но тут меня догоняет мама в коричневом пальто. Я крепко беру ее за руку, и мы идем домой.
Как-то ездили с папой куда-то в центр. Там по улицам ходили двухэтажные троллейбусы. Я упросила папу подняться на второй этаж. Лестница была очень-очень крутая.
Еще помню, как ходили с папой на «Красный Балтиец» в кино на фильм «Алеша Птицын вырабатывает свой характер».
Соседка по этажу взялась шить мне два платья – одно зеленое в клетку, а другое – красное в клетку. Когда мы пришли с мамой на примерку красного платья, соседка спросила меня, как будем шить второе платье.
Я тогда важно сказала: «Чтобы пуговицы были, как у взрослых, спереди, а не на спине». Это было мое первое платье с пуговицами на груди.
Как и все дети, я болела и лечилась в поликлинике. Там, на стене висели цветные стенды по гигиене, такие деревянные рамы, а в них вставлены картинки на стекле. В одном из стендов была размещена сказка в стихах о двух медвежатах. Один мишка мыл руки перед едой, а другой – руки не мыл и заболел.
«Жили-были Мик и Мак - дружные братишки.
Жили-были Мик и Мак - плюшевые мишки...»
Всегда, когда я болела, и мне ставили горчичники, я просила маму рассказать эту сказку. Если мама забывала какую-то строчку, то я из-под одеяла ей подсказывала.
Когда я в пять лет заболела скарлатиной, меня положили в больницу. Палата была большая, дети в палате были разного возраста. Старшие выздоравливающие дети ухаживали за малышами, помогали воспитательнице, которая все время была с нами.
Она загадывала загадки, читала нам книжки, и устраивала концерты. Выздоравливающие дети сами читали стихи и пели песенки с импровизированной сцены, которой служил стол, стоящий в центре палаты.
Посещений в той больнице не было, но передачи принимали почти каждый день. Помню, что груши были очень вкусные и сочные, каких теперь не продают. А из любимых игрушек помню маленького «голышека» с ванночкой и книжку-раскладушку «Вот как дружно мы живем». При выписке из больницы, все это пришлось оставить. Позднее, такую книжку и голышека с ванночкой купили моей младшей сестре.
В этой больнице было так весело, дружно, по–домашнему уютно, что по выздоровлении мне не хотелось из нее выписываться.
2 комментария, последний 02 июн. 2010