А где ты был 19 августа 1991 года?

19 августа я выезжал на кооперативном КАМАЗе в ближнюю командировку. Выехал по Свободе на Кольцевую и, недоезжая Ленинградки, догнал колонну бронетехники. В Москву входила армия. Часть ее свернула на Ленинградку, а другая продолжала движение по МКАД.

А я работал тогда на Белорусском вокзале, в палатке. Мимо нас бегали киборги с щитами по Грузинскому Валу, помню. Первый раз тогда вживую их видел, шок был. И еще помню что железные ставни палатки то закрывали, то открывали. Торговали чуть-чуть, потом шухер какой-нибудь, и снова закрывать и болтами их прикручивать. А приятель умудрился попасть в Останкино во время штурма телецентра. Рассказывал, что когда стрелять начали, он за какой-то бетонный блок упал, и пули в него шлеп, шлеп.

А еще в конце сентября того же года отмечали с друзьями день рожденья мой, тогда в Ясенево квартира была. Так отмечали, что соседи вызвали милицию. Звонят они в дверь, мы - кто? Они - откройте, милиция. Одного парня переклинило спьяну -ах, бл...милиция, щас я вам... Достает газовый пистолет, взводит и дверь открывает и целится в проём. А там три мента в брониках, касках и с автоматами - ВСЕМ ЛЕЖАТЬ!!! И всех мордой в пол, а кого и в салат. Ну туда, сюда, не до конца пьяные были, документы нашли, прописка московская у всех, нас оставили допивать а парня забрали в отделение. До утра его там били, потом выкинули синего на улицу. Сказали, очень повезло, что не расстреляли прямо на пороге. Ствол с бумажками был, его даже отдали.

Ой, все перепутал, это же в 1993 году было. А в 1991 я летом на 18 хлебозаводе на Часовой на укладке хлеба работал в ночную, и путч этот только по телевизору и видел.

В огороде у бабушки. Копал картошку

Перед дипломным проектом шабашил на дачах в Ямуге...

19 августа 1991 года. Уже в 8.15 утра я продолжил роспись панно в кабинете директора. Большая комната в стиле Ренессанса. Мебель подбирали по комиссионкам исключительно антикварную. Особая гордость - великолепный поставец позднего барокко. Он не очень вписывался стилистически, но нравился хозяину. Надо сказать, что это имело определяющее и главное значение. Было бы несправедливо упрекать человека, всю жизнь карабкавшегося «из грязи в князи». Ни на что другое у него не оставалось времени. Поэтому и роспись в подражание "малым голландцам" и многие картины в холле, которые написал буквально за неделю были настоящей халтурой на грани китча. Это для меня. На самом деле такую мазню очень часто можно увидеть на московских вернисажах профессионалов. Заказчику нравилось, платил щедро. Красок у меня еще было много.

Стоя на небольших лесах, увлеченно писал очередного кавалера с кринолиновой дамой. Шеф работал за шикарным столом с великолепной резьбой. Звучал Вивальди- любимый его композитор. Телефонный звонок. Голос шефа напрягся. Нотки беспокойства и даже испуга заставили меня оглянуться. Никогда не видел его таким растерянным.

-Немедленно приезжайте! - сказал шеф и повесил трубку.

Мы были почти в приятельских отношениях, несмотря на разницу в возрасте и в социальном положении. Он - солидный пятидесяти пяти летний хозяин процветающего кооператива, одного из первых в Москве, созданного при негласной поддержке власть имущих. И я, свободный художник, к тому времени расплевавшийся с телевидением. Через полчаса в кабинете собрались человек десять-одиннадцать, не считал. Долетали отдельные реплики о каком-то ГКЧП, возмущенные возгласы, отдельные фамилии. Мне как-то неудобно было прислушиваться, но одна фраза все же насторожила. Обернулся.

-Что же нам делать?!

Шеф поймал мой взгляд и тихо, но очень артикулированно сказал:- Рисуйте, Сережа, рисуйте.

Да, этот извечный русский вопрос! Как часто мы его задаем! Поводов миллион: отключили горячую воду, засорился мусоропровод, подорожала гречка, много машин, пробки, человейники, инфляция, дефолт, революция. Елки -палки! Когда же в этой стране можно будет просто спокойно и радостно жить?!