Ночлежка (статья из Российской газеты)

В МОСКВЕ зима и люди замерзают. Это происходит каждый год. Примерно в середине ноября появляется первое сообщение о замерзшем и через пять месяцев - о последнем. В разгар холодов (какое нелепое сочетание) ежедневно замерзает по пять, шесть, а то и по десять человек.
В самые морозные дни журналисты и общество вспоминают про ночлежки для бездомных, призванные сократить печальную статистику. Городские власти успокаивают общество, мол, ночлежек в городе хватает, а полностью свести на нет смертность от мороза все равно невозможно, и что даже в Париже и Нью-Йорке некоторые умудряются замерзнуть. Чиновники правы - очередей в московских ночлежках действительно нет. Все желающие могут здесь обогреться и поесть. Для этого достаточно знать адрес ближайшего подобного заведения и обязательно быть москвичом.
Корреспонденты "РГ" побывали в одном из домов ночного пребывания (именно так называется современная ночлежка) в Северо-Западном округе. И первый вопрос директору заведения был об избирательности милосердия московской мэрии.

- В этом году, после того как начались сильные морозы, правительство города разрешило нам пускать на ночлег всех россиян, но при наличии документов, - говорит Геннадий Геннадиевич Максимов, директор ночлежки. - Может такое положение останется и дальше.
- А что делать бомжам из ближнего зарубежья?
- Незаконными мигрантами занимается милиция. Но таких не очень много.

Дом ночного пребывания расположился в 3-м Силикатном проезде, в здании бывшей воинской части, зажатом между автомойкой и Краснопресненской пересыльной тюрьмой - подальше от жилых домов, поближе к венерологическому и туберкулезному диспансерам. Чахотка, чесотка и вши - профессиональные болезни бомжей, и именно таких "профессионалов" здесь не любят. Медосмотр - альфа и омега любой ночлежки. Его проводит фельдшер. Всем новоприбывшим, не прошедших "естественный" отбор, дают направление в "профильное" медицинское учреждение или на пункт санобработки. Как люди становятся бомжами? Подавляющее большинство российских бездомных - это или бывшие зэки, потерявшие прописку и жилье, или - люди, у которых бандиты отобрали квартиру из-за помятого бампера "Мерседеса" или просто выгнали "по беспределу". Есть еще беженцы. Так вот: ночлежки эти в принципе предназначались для бывших заключенных, а у меня таких сейчас гораздо меньше, чем пострадавших при "разборках". К чему веду? К тому, что бомжи бывают разные, и что это - часть нашего общества.
- Зловонное существо в последнем вагоне метро на кольцевой ветке - вот типичный образ бомжа. Однако люди не догадываются, что рядом с ними тоже может ехать наш "клиент", какой-нибудь благообразный старичок, которому сегодня негде переночевать. Как люди дошли до такой жизни - отдельный разговор. Шанс нужно дать обоим. Максимов признается, что есть люди, которых просто физически тянет на дно, которые не хотят и не могут остановить собственную деградацию, что это неизбежный процент "выбраковки" в каждом человеческом поколении и ими, по большому счету, должны заниматься психиатры. Остальные - на попечении общества.

Ночлежка в Силикатном проезде может принять тридцать человек. Это оптимальная вместимость, гарантирующая полный контроль за "контингентом". На первом этаже жилые помещения - небольшие комнаты с двухъярусными кроватями, кухня, душ, столовая. На втором - бытовые помещения персонала (в ночлежке работают 12 человек), слесарная мастерская, кабинеты директора, юриста и медпункт. Все выкрашено в стерильный бежевый цвет, и запах такой же стерильный.
В 8 утра подъем, в 9 все постояльцы отправляются на трудотерапию или просто "погулять". В 7 вечера всех ждут обратно. Во время пика холодов, желающие оставались в ночлежке на весь день.
Работу постояльцы ищут сами и при помощи администрации - это ее прямая обязанность. Впрочем, естественно, что ни один управленец в здравом уме не возьмет человека из ночлежки на мало-мальски ответственную работу. Хотя, по словам Максимова, в его учреждении живет даже бездомный юрист. А поэтому трудятся обитатели ночлежки в основном дворниками и расклейщиками объявлений. Любимая работа - уборка байкерского клуба, расположенного по соседству. Байкеры не обижают - платят щедро. Да и сто грамм поднести могут.
Суточное содержание одного бомжа обходится государству в тысячи рублей, включая питание, белье, услуги химчистки и зарплату персонала. Спонсоров у ночлежки нет. Находиться на полном гособеспечении бомж может не более 30 дней в году. Впрочем, есть и старожилы, живущие здесь по несколько месяцев и даже лет. Все зависит от личности и свободных мест. Питаются бомжи в ближайшей столовой, по талонам. Однако большинство предпочитает обменивать талоны на продукты и готовить себе еду на кухне в ночлежке.

К Максимову подбегает фельдшер Валентина Степановна и показывает какую-то бумагу:
- Вот, туберкулезник внизу дожидается. Говорит, что уже вылечился. Что будем делать?
В предбаннике сидит бомж. Ему около сорока лет, лицо со следами жизненных страстей. На нем поношенные джинсы, старый китайский пуховик, свитер, байковая рубашка, лыжная шапка. Сумка с пожитками, легкое алкогольное амбре. Говорит медленно.
- Сидел?
- Сидел.
- Сколько?
- Лет двадцать в общем.
- Статьи?
- 144, 188 (получается, что Юра - вор).
- Откуда пришел?
- На Иловайской (еще одна социальная гостиница) с директрисой поругался.
За дело принимается фельдшер. Юра покорно исполняет ее команды, дает проверить руки на предмет следов от уколов и голову на наличие вшей ("да ладно вам, вчера еще дезинфекцию прошел").
- На одну ночь пустим. Завтра проверим на туберкулез. Начнет свои порядки наводить или напьется - вылетит в момент.

Классическое литературное произведение о ночлежке - горьковское "На дне". Череда судеб и характеров. Радостей и печалей. После трех лет директорства в доме ночного пребывания Геннадий Максимов может написать нечто подобное. Скажем, жил в ночлежке такой Саша Донец. Приблатненный лет сорока. В свое время сидел вместе с Япончиком, Монголом и некоторыми другими "раритетными" ворами.
- Как-то он принес мне в кабинет 20 тысяч рублей. Откуда? Говорит, на скачках выиграл. И действительно, показал все чеки и программку победную - мол, все честно, не украл. Даже разбогатев, у нас еще несколько месяцев жил. Выгнать я его не мог - формально он бездомный москвич, да и вел себя прилично. За эти несколько месяце отсудил он у бывшей жены комнату в коммуналке и... все у него теперь хорошо.
А то звонят мне как-то из посольства Израиля: не примите ли нашего гражданина, бывшего москвича? Привозят - дед 83-летний, некто Владимир Смолин. Угораздило ж его, перед самым выходом на пенсию влюбиться в женщину намного моложе себя. Женился, продал здесь все и уехал с ней в Израиль. Но что-то у них потом не заладилось. Стал ревновать и регулярно бить супругу. Посадили на три месяца, а поскольку не угомонился - выслали из страны. Деньги, что с собой были - несколько тысяч долларов, часы золотые - все у него тут же в "Шереметьево" и украли. Так и попал дед к нам. Но самое интересное - он, оказывается, был сыном бывшего наркома обороны, расстрелянного Сталиным, жил в "доме на набережной" и часто нам рассказывал, как Блюхер и Тухачевский играли с детьми в песочнице.
Или вот еще одна история.
- Приходит ко мне бомж и говорит: здравствуйте, я писатель Яговитин, член Союза писателей РФ. Ну, думаю, шизофреник. Но нет - действительно писатель. Правда, с головой действительно не все в порядке. В общем этот Яговитин, помимо всего прочего, написал в свое время первый учебник истории Абхазии, за что получил звание Героя Абхазии, особняк на побережье от президента Ардзинбы, и большой гонорар. И надо ж такому случиться - проявил благородство и отдал все деньги в фонд детей-сирот Абхазии. За что тут же был изгнан женой. Так и жил у нас. Недавно она его назад забрала.
Ночлежка жила своей жизнью. Главный долгожитель - некий Стасик готовил на кухне суп с тушенкой. Стасик живет здесь уже четыре года, почти со дня открытия. Мужчина неопределенного возраста, работает в ночлежке слесарем и получает почти три тысячи рублей. Когда-то у него была машина "БМВ", которую он купил в Германии. Деньги на покупку взял под залог квартиры. Растаможить "красавицу" не удалось - когда Стасик собрался ехать на покупке домой, пошлины повысились, а деньги закончились. Теперь на его тумбочке стоит много мужской косметики - Стасик следит за собой. При свете настольной лампы парень спортивного вида что-то исправно конспектировал. Зовут Серега, бомжует двенадцать лет, а здесь он уже год. Сейчас учится в Христианском университете, конспектирует миссионерский учебник, познает слово божье. Религиозное прозрение приключилось с ним во время благотворительного обеда.
- Зачем тебе учеба, Серега?
- Как зачем?! Проповедовать научусь.
- А кем станешь?
- Человеком.