Разные судьбы. Эдита Пьеха и Наталья Пушкина
Сommeilfaut
После свадьбы поэта дипломат В.И. Туманский, посетивший Пушкина на Арбате писал, что в пригожей Пушкиной нет чего-то необыкновенного: «Видно, что она неловка еще и неразвязна, а все-таки московщина отражается на ней довольно заметно. Что у неё нет вкуса, видно по безобразному ее наряду».
Женившись, Пушкин получил возможность вступить в круг высшей аристократической знати.Родственные визиты в дома Строгановых, к Н.К. Загряжской, к Е.И. Загряжской стали неизбежными.
Наталья Николаевна явилась в столицу провинциалкой. Поэту пришлось немало потрудиться, прежде чем его избранница достигла совершенства. Пушкин терпеливо объяснял: «…ты знаешь, как я не люблю все, что пахнет московской барышней, все что не comme il faut, все vulgar… Если при моем возвращении я найду, что твой милый, простой, аристократический тон изменился, разведусь, вот те Христос, и пойду в солдаты с горя».
Скромной провинциальной барышне Наташе понадобилось не так уж много времени, чтобы освоиться в столичном мире, почувствовать себя несравненной красавицей.
Рассказывает композитор Андрей Петров: "Эдита была очень красивой, высокой, с низким тембром голоса, с очень пикантным акцентом. Все это было очень симпатично и обращало на себя внимание. Хотя, я должен сказать, что одновременно с этим, у нее была и какая-то угловатость в движениях. Эдита не знала, куда девать руки, очень стеснялась в гостях, или в молодежной компании. Но, одновременно с ее скованностью, в ней присутствовало необычайное обаяние. Не светское, а обаяние простого, здорового, доброжелательного человека".
Александр Броневицкий не назначал избраннице свиданий, но всюду брал с собой: в театры, кино, музеи, концертные залы. Особенно Эдита запомнила «Прощальную симфонию» Гайдна. «Это была для меня сказка настоящая. Сцена, на которой огромный орган, и сидят музыканты нарядно одетые. Они играют, а там еще свечи горят. И они постепенно тушили эти свечи. И симфония кончалась. И все аплодировали. И я была в таком восторге. Это было первое знакомство с классической музыкой, с серьезной музыкой».
«Я была простой девчонкой, которая не знала, что на себя надеть, которая не знала, как подчеркнуть то, что мне дано: лицо свое, свою фигуру, свою осанку.Я не знала, как ходить по сцене. А он только всегда ругал: "Неправильно. Некрасиво. Нехорошо. Неправильно пела. Не чисто пела». Но не было у меня никогда мысли, что все - я брошу, я ухожу. Нет. Я знала, что мы идем с ним вместе по одной дороге. Я досталась ему таким куском гранита, и ему пришлось поработать очень и очень много".
«Он был гениальный человек, но никогда не хвалил, всегда ругал. Только однажды, когда мы уже не были вместе, придя в "Октябрьский" на программу по случаю моего 25-летия выступления на сцене, похвалил...
У меня в программе была замечательная песня «Вернись". Девочка приходит к отцу, который бросил семью, и говорит: "Это моя молитва, папа, я знаю, что эта девушка красивее мамы. Но у тебя есть я, мой братишка. Мы тебя любим, вернись, папа». Я в эту песню вложила себя, свое ощущение, и в конце я доходила до пения сквозь хрип, я не знаю, как у меня это получалось...
Броневицкий пришел ко мне после выступления и сказал: «Я не знал и не предполагал, что такую артистку создал, ты меня до слез довела этой французской песней»...Обнял: «Ты состоялась как артистка».
Муж одной ввел девочку из Полотняного завода в высший свет Петербурга. Муж другой познакомил провинциальную девочку из Польши с музыкальными корифеями Ленинграда. И, не смотря на их природную скромность и застенчивость, они быстро заняли достойное место в обществе.