Старая Няня
Крайне недовольна нянями бывала Марина Цветаева. Она относилась к дочери как к принцессе, мечтала о настоящем барском образе жизни для Али — с сенными девушками, нянюшками и лакеями. А вместо этого вдруг обнаруживала, что ее принцесса копается в грязи, как уличная девчонка, а няня преспокойно разговаривает с кем-то в продуктовой лавке. Ее возмущению не было предела. «Я обычно вежлива с прислугой, никогда почти не кричу, но тут я не своим голосом завопила: «Вон отсюда! Моментально! Фу, какой стыд!» Няня летела стремглав, не взяв даже пакетов».
Вообще, им явно не везло друг с другом. Одну из своих нянь Цветаева уволила, потому что та вместо скверика на Собачьей площадке, которой уже нет в Москве, неукоснительно уводила маленькую Алю в церковь — выстаивать панихиды и прикладываться к покойникам. Вторую — за то, что та оказалась нечиста на руку, да и на язык: вместо «медведь» и «панталоны» она, а вслед за ней и Аля, произносила: «ведьмедь» и «полтолоны». Третья и последующие уходили сами, должно быть, не выдерживая безмерных требований и непростого характера Цветаевой.
Грабарь Игорь Эммануилович
Няня
На днях произошло одно возмутительное дело у нас в Ленинграде.Тут такие супруги Фарфоровы имели няню. Они взяли ее для своего ребенка. Они сами не могли своему ребенку обеспечить уход и ласку. Они оба-два служили на производстве. И вот, конечно, определилась к ним няня.
Не очень такая старая и не очень такая молодая. Одним словом, пожилая и довольно-таки на вид страхолюдная. Но они нарочно взяли себе такую некрасивую, чтоб она не шлялась, и чтобы не имела личного счастья, и чтоб только смотрела на ихнего младенца.Они ее взяли по рекомендации
И вот они берут себе эту няню и видят: действительно золото, а не няня. Тем более она сразу полюбила ребенка. Все время с ним ходит, с рук не спускает и прямо гуляет с ним до ночи.Утром родители уходят на производство, а ихняя няня берет младенца, берет пузырек с коровьим молоком и идет гулять по улицам, Ленинграда. И гуляет с ним прямо до глубокой ночи.
Только раз однажды идет по улице член правления Цаплин. Он - с домкома. Он - одна из главных фигур в правлении. И вдруг - смотрит - что такое? Стоит на углу потрепанная старуха. Держит она на своих руках младенца. И под этого младенца просит. Некоторые прохожие при виде этого зрелища отворачиваются, а некоторые, сочувствуя чужой беде, подают ей монетку или две на пропитание. А та им кланяется. И показывает младенца,- дескать, не для себя прошу, а вот для этого.
Член правления Цаплин ничего ей на это не сказал и вообще ничего не подал, но повернулся и пошел обратно домой. Неизвестно, как он дожил до вечера, но вечером говорит самому Фарфорову:
- Я, говорит, чересчур удивляюсь, уважаемый товарищ, но, говорит, или вы своей домработнице денег не платите, или, говорит, я не пойму, что с ней.
Тут происходят разные сцены. Происходят крики и улыбки. И все выясняется.
Тогда зовут няню. Ей говорят:
- Как же так можно? Вы что - обалдели? Или у вас в голове не все дома?
Няня говорит:
- В этом пороку нет: так ли я стою, или мне сердобольные прохожие в руку дают. Я, говорит, прямо не пойму ваши обиды. Ребенок через это не страдает. И, может, ему даже забавно видеть такое вращение людей вокруг себя. Да, но мне хотелось еще маленько подработать.
Мадам Фарфорова, прижимая своего ребенка к груди, восклицает:
- Нам это в высшей степени оскорбительно! Мы вас выгоняем со своего места.
- Ах, подумаешь, до чего испугали! Нянь нынче не очень много - меня, может, с руками оторвут. А я под вашего щенка едва трешку зарабатывала - а уж упреков не оберешься. Я от вас сама уйду, поскольку вы какие-то бесчувственные подлецы, а не хозяева.
Супруги Фарфоровы так и поступили - они с позором прогнали свою няньку.Та ушла и рекомендации не взяла, и неизвестно, куда поступила. Но, наверное, она снова где-нибудь нянчит младенца и под него подходяще зарабатывает. М. Зощенко .
Няню Дмитрия Лихачева звали Катеринушкой. У нее был свой дом в Усть-Ижоре, но жила она большей частью в чужих семьях, помогая им, не думая о вознаграждении. «Катерина закатилась», говорили про нее, когда няня вдруг пропадала на месяц или год, уходя в другую семью, где нуждались в ее помощи.
Лихачев в своей книге «Воспоминания» приводит забавный случай, связанный с его няней. «Помню, что жила она на Тарасовом в одной со мной комнате, а было мне тогда лет шесть, и я открыл впервые, к своему удивлению, что у женщин есть ноги. Юбки носили такие длинные, что видна бывала только обувь. А тут по утрам за ширмой, когда Катеринушка вставала, появлялись две ноги в толстых чулках разного цвета (чулок все равно под юбкой не видно). Я смотрел на эти разноцветные чулки до щиколоток, появлявшиеся передо мной, и удивлялся».
Преданность няни семье и детям особенно ярко проявилась в смутное время — в период революции 1917 года и Гражданской войны. Это трагическая страница в истории дворянских нянь. В эмиграции нередко дом держался только на няне: она занималась всем — и кухней, и детьми, пока ее униженные, погрязшие в проблемах господа пытались хоть как-то заработать. Няня — спокойная, мудрая, уравновешенная, терпеливая — становилась центральной фигурой в семье, якорем, который удерживал всех на плаву. Бывало, что работу находили именно няни, и тогда они содержали всю семью, кормили и своих воспитанников, и их совершенно не приспособленных к жизни родителей. Князь Михаил Романов вспоминает, как его няня вязала шерстяные носки, а потом ехала на велосипеде за 15, а иногда и за 30 километров, чтобы обменять их хоть на какие-то продукты и накормить домашних.
Леонид Пастернак.1891
Русская дворянка Майя Дурасова так вспоминает свою няню Лукию: «В 1919 году, перед тем как покинуть русскую землю и уехать за границу, мама предложила няне остаться и вернуться в свою семью, но няня спокойно ответила: “Кто же тогда будет заниматься детьми?…” Няня жила в нашей семье с 1913 по 1941 год. В 1941 году она умерла, и отец устроил ей пышные похороны. Только после ее смерти мы поняли, что она умерла, возможно, от недоедания — она отдавала нам свои продовольственные карточки и отказывалась от еды, объясняя, что она старенькая и ей не нужно много кушать…».