В конце июля Пушкин пишет прошение графу Бенкендорфу разрешить ему отпуск на два-три месяца для поездки в свое Нижегородское поместье, в Казань и в Оренбург.Он также сообщает о намерении посетить Дерпт, чтобы повидаться с семьей Карамзина.
Граф Бенкендорфво время своего очередного доклада Государю сообщает ему о письме Пушкина. Царь, выразив соизволение на поездку поэту в Дерпт, велит запросить, зачем Пушкин хочет ехать в Оренбург и в Казань.Отвечая на полученный им официальный запрос, Александр Сергеевич пишет объяснение о причинах, побудивших его предпринять столь длительную поездку: «…Кроме жалования, определенного мне щедростью Его Величества, нет у меня постоянного дохода; между тем жизнь в столице дорога и с умножением семейства умножаются и расходы.
Может быть, Государю угодно знать, какую именно книгу хочу я дописать в деревне: это роман, коего большая часть действия происходит в Оренбурге и Казани, и вот почему хотелось бы мне посетить обе сии губернии».
Что же касается самой поездки, то поэт не считал, что он должен испрашивать на нее разрешение: он упорно отстаивал свое право ездить, куда он пожелает без уведомления Бенкендорфа. Царь и шеф жандармов, напротив, неизменно давали Пушкину понять, что он в этом неволен.
17 августа Александр Сергеевич с радостью покинул столицу в предвкушении новых впечатлений, знакомств и новых материалов, касающихся пугачевского восстания.
Он выехал со своим другом Соболевским, в бурю. Вода в Неве из-за сильного ветра поднялась, боялись нового наводнения. Пушкин писал жене: «…Приключения мои начались у Троицкого моста. Нева так была высока, что мост стоял дыбом; полиция не пропускала экипажей. Чуть было не воротился я на Черную речку. Однако переправился через Неву и выехал из Петербурга. Погода была ужасная.Деревья по Царскосельскому проспекту так и валялись, я насчитал их с пятьдесят.
На другой день погода прояснилась. Мы с Соболевским шли пешком 15 верст, убивая по дороге змей, которые обрадовались с дуру солнцу и выползли на песок».
25 августа Пушкин прибывает в Москву, отдает в починку свою дорожную коляску. Он расстроен: каретник предупредил, что работа займет не меньше трех дней, а он не хотел задерживаться в Москве. Пушкин пишет жене: «По своему обыкновению бродил я по книжным лавкам, и ничего путного не нашел. В клобе я не был – чуть ли я не исключен, ибо позабыл возобновить свой билет. Надобно будет заплатить 300 рублей штрафу, а я весь Английский клоб готов продать за 200».