Покровское-Стрешнево-Глебово. Дачи и дачники.

«Шаляпин своего дела»

С 1874 года большая дача Гришино, построенная на месте зверинца,была арендована графом Платоном Александровичем Зубовым (1835-1890), тайным советником. Обладая крупным состоянием (только земель у Зубова было свыше 56,8 тысяч га), граф Платон Александрович активно занимался благотворительностью.

С 1886 года на этой даче жил банкир Андрей Павлович Каютов (1867 - 1931). В феврале 1894 года он перешёл Инспектором в Страховое общество «Россия», а с 1911 года 1919 года занимал должность управляющего его Московским отделением.

А.П.Каютов был спонсором выхода многих пьес Антона Павловича Чехова на сцене МХАТа.

В конце 1890-х Андрей Каютов женился на известной московской моделистке и художнице театрального костюма — Надежде Петровне Ламановой (1861- 1941), ставшей впоследствии личным модельером княгини Е.Ф. Шаховской - владелице имения Покровское-Глебово-Стрешнево.

Незадолго до Первой мировой войны Евгения Федоровна подарила Ломановой павильон Елизаветино. Этот павильон был построен еще при Елизавете Петровне Стрешневой (в замужестве - Глебовой).

По приезде в усадьбу Елизавета Петровна заказывала обыкновенно с дороги баню в соседнем поместье, за парком. Однажды она обмолвилась мужу, что хорошо бы иметь свой домик для отдыха. Муж Федор Иванович Глебов ничего не ответил, но к следующему отпуску приготовил любимой жене сюрприз. В версте от усадебного особняка, на берегу Химки, на вершине высокого обрыва, он выстроил изящный двухэтажный ванный домик и назвал его в честь супруги «Елизаветино». Домик в классическом стиле так понравился Елизавете Петровне, что она пожелала остаться в нем на все лето. С тех пор она всегда по очереди проводила одно лето в Елизаветине, а другое – в усадебном доме в Покровском.

Во время Первой мировой войны в Елизаветине был организован госпиталь для раненых солдат. Впрочем, так поступали многие московские барыни по примеру императрицы и ее дочерей, которые на время войны стали сестрами милосердия.

Надежда Ломанова

В начале ХХ века имя Надежды Ламановой было знакомо в России каждому образованному человеку. Сочетание слов "платье от Ламановой" звучало так же естественно, как "булки от Филиппова", "фрукты от Елисеева" или "коньяк от Шустова". Поставщица двора Ея Императорского Величества до революции "одевала" царскую семью, аристократический и артистический бомонд. Ее моделями были гранд-дамы России: от Марии Ермоловой и Ольги Книппер-Чеховой до Лили Брик и Веры Холодной. Она, единственная из русских модельеров, выдерживала конкуренцию с лучшими европейскими Домами мод (Ворт, Дусе, Пакен).

Детей у Надежды и Андрея, к сожалению, не было, но Ламанова стала мамой сначала для своих четверых сестёр, рано осиротевших, а затем и для многочисленных учениц, называвших её не иначе как «мама Надя». Поразительно, что она была с ними мягка, ласкова, в то время как с заказчицами и подмастерьями не церемонилась, была сурова и требовательна.

Ламанова создавала костюмы не только для жизни, но и для сцены, значительную часть своего творчества посвятив театру. В 1901 году Константин Станиславский сделал Ламановой первый заказ, и сотрудничество с Московским художественным театром длилось целых 40 лет. Она была не просто костюмером или портнихой — Станиславский называл ее «большой художницей», «незаменимой», «драгоценной», «Шаляпиным своего дела».

После революции за дворянское происхождение Ламанову и ее мужа Андрея Каютова арестовали. Их освобождению способствовали друзья, среди которых был и Максим Горький и авторитет самой Ламановой, которую знала вся Москва. Существует другая версия, что в обмен на свободу ей предложили создание нового костюма для советского народа.

Даже в самых тяжелых жизненных ситуациях Надежда Ламанова черпала силы в любви к своей работе. О ней так и писали: она одевала цариц и крестьянок...