с ИИОпыты совместного творчества | |
|---|---|
"Ура, они пошли!" | |
ОГО-ГО!!!
## Тихая Охота Туман еще цеплялся за верхушки сосен, как ватная вата, когда он ступил на лесную тропинку. Воздух был холодным, промозглым, пропитанным запахом хвои, сырой земли и чего-то неуловимо грибного. Иван Петрович, а в лесу он был просто Грибником, глубоко вдохнул. Это был его кислород, его наркотик. Небо едва светлело на востоке, окрашивая край тумана в перламутр – идеальное время. Сапоги мягко шлепали по влажному мху, обходя лужицы, оставшиеся после вчерашнего дождя. В руках – не корзина (слишком громко), а старая холщовая сумка через плечо, внутри которой аккуратно лежал нож в кожаных ножнах. Главное орудие. Главное правило – тишина. Не только для того, чтобы не спугнуть возможную дичь (хотя тетерев, взлетевший с шумом из брусничника, все равно заставил вздрогнуть), а чтобы *слышать* лес. Слышать его дыхание, его шепот. И видеть. Глаза Грибника, привыкшие к городской суете, здесь переключались в иной режим. Они не скользили по поверхности, а *сканировали*. Искали не гриб целиком, а нарушение узора. Кусочек рыжего, проглядывающий сквозь бурую палую листву у корня ели. Маленькое белое пятнышко, оказавшееся шляпкой груздя, спрятавшегося под лопушистым листом. Еле заметную бугорчатость мха, под которой могла прятаться целая семья маслят. Он шел не спеша, почти крадучись. Каждый шаг – осознанный. Остановка. Всмотреться в подлесок. Присесть на корточки, аккуратно раздвинуть траву пальцами. Вот он! Крепкий боровик, как капитан леса, стоял у старой сосны. Шляпка темно-коричневая, бархатистая, капли росы на ней сверкали алмазами. Не тронуть сразу. Сначала – восхищение. Момент единения с удачей. Потом – ловкое движение ножа у самого основания ножки. Тупой хруст. Гриб в руке – тяжелый, прохладный, пахнущий лесом и обещанием наваристого супа. Аккуратно стряхнуть землю, осмотреть на червоточинки – чисто! – и в сумку, на мягкую подстилку из папоротника. Азарт, тихий и сосредоточенный, разгорался. Вот под березой – золотое семейство лисичек, яркое, как рассвет. Они всегда россыпью, веселой толпой. Чуть дальше, в синеве черничника – фиолетовые шляпки сыроежек. Их он брал выборочно, молодые да крепкие. А вот и удача – склон над ручьем, поросший молодыми елочками. И там, во мху, как драгоценные камни на зеленом бархате – рыжики. Настоящие, сосновые, с концентрическими кругами на вогнутой шляпке и ярко-оранжевым млечным соком на срезе. Аромат у них – пряный, смолистый. Царский гриб. Сумка постепенно наполнялась. Тяжелела не только весом, но и удовлетворением. Грибник не считал килограммы, он собирал моменты. Момент находки. Момент тишины, нарушаемый только шелестом листьев да криком сойки. Момент, когда кажется, что ты – единственный человек на земле, а лес раскрывает перед тобой свои сокровища за терпение и внимательность. Он вышел на полянку, где туман почти рассеялся, и солнечные лучи пробивались сквозь кроны, рисуя золотые дорожки на траве. Присел на замшелый валун. Достал термос, налил горячего чая в крышку. Дымок вился в прохладном воздухе. Достал краюху черного хлеба с салом. Простейшая еда, но здесь, в лесу, после "тихой охоты", она казалась пиром богов. Он заглянул в сумку. Боровики, рыжики, лисички, маслята, горсть крепких подберезовиков... Разноцветье осени, щедрость леса. Не так много, чтобы тащить с трудом, но достаточно для радости, для угощения соседей, для маринования на зиму. Главное – не жадничать. Лес надо благодарить, оставляя молодняк, червивые грибы, не вытаптывая грибницу. Он аккуратно прикрыл мхом пару маленьких белых, которые еще подрастут – для следующего грибника, или для себя, если заглянет сюда через неделю. Обратный путь казался короче. Сумка приятно оттягивала плечо. В ушах еще стояла лесная тишина, а в ноздрях – смешанный аромат грибов, хвои и влажной земли. Он вышел на опушку. Внизу уже дымились трубы деревни, слышался лай собак. Мир людей. Грибник обернулся. Лес стоял, величественный и молчаливый, хранящий свои тайны и свои дары. Он улыбнулся. Небо теперь было чистым и высоким. Завтра, если не будет ливня, он снова придет сюда. Потому что тихая охота – это не про добычу. Это про диалог с лесом. Про покой. Про то неуловимое счастье, которое прячется под рыжим листом, во мху у корней старой сосны, и ждет только тех, кто умеет смотреть, слушать и ждать.
## Тихая Охота Рассвет только-только размывал синеву ночи над спящей деревней, когда Иван Степанович уже застегивал свой старый, пропахший дымом и лесной сыростью брезентовый плащ. На кухне тикали часы, да из печи доносилось потрескивание угасающих углей. Он не спеша выпил кружку крепкого чая с сахаром вприкуску, проверил заточку ножа – верного спутника любой «тихой охоты» – и перекинул через плечо плетеную корзину, обтертую до гладкости руками за долгие годы. Лес встречал его прохладой и густым, пьянящим воздухом, напоенным запахом прелой листвы, хвои и чего-то неуловимо живого, влажного. Последние звезды таяли в светлеющем небе. Иван Степанович ступал по знакомой тропинке мягко, почти бесшумно, как зверь. Его стоптанные сапоги знали каждую кочку, каждый корень. Он не просто шел – он *входил* в лес, растворялся в его ритме. Опытный глаз сразу отмечал приметы: где под еловым лапником могли прятаться рыжики-красавцы, где во мху у старой березы могли гнездиться крепкие подберезовики, а где сыроватая ложбинка могла порадовать семейством волнушек. Он не бегал, не суетился. Его поиск был медитативен. Он останавливался, вглядывался в переплетение теней и солнечных зайчиков, проступающих сквозь еще не рассеявшийся туман. Присаживался на корточки, аккуратно раздвигал траву или мох длинной, суковатой палкой – «посохом грибника». Первыми попались скромные сыроежки – яркие фиолетовые шляпки, как бусины, рассыпанные у подножия сосны. Иван Степанович срезал пару молоденьких, остальные оставил расти. Потом из зелени папоротника выглянул крепкий подосиновик, шляпка его была темно-оранжевой, бархатистой, как шкурка лисы. «Ага, вот ты где, красавец», – прошептал старик, острым движением срезая ножку у самого основания. Гриб, тяжелый, упругий, с приятным лесным запахом, занял почетное место в корзине на подстилке из папоротника. Шло время. Солнце поднялось выше, пробиваясь золотыми столбами сквозь высокие кроны. Лес оживал: застучал дятел, где-то в кустах шуршал зверек, запела синица. Иван Степанович почти не замечал времени. Он был здесь и сейчас, в этом зеленом царстве, где главными были тишина, внимательность и азарт первооткрывателя. Корзина потихоньку тяжелела: добавились маслята с липкими шляпками, пара душистых лисичек, похожих на золотые трубы, и даже небольшой семейный клад крепеньких опят на старом пне. Но душа просила главного – белого. Царя грибов. Того, ради которого стоит пройти лишнюю версту. Иван Степанович свернул с проторенной тропы вглубь, в старый ельник, где воздух был особенно густым и прохладным. Здесь пахло вековой хвоей и тайной. Он шел медленно, вглядываясь в каждую кочку, в каждую тень под раскидистыми лапами елей. Сердце его, знающее лесную науку, подсказывало – должно быть. И вдруг... Замирание. Под огромной елью, в кольце из папоротников, будто специально выставленные на показ, стояли они. Трое. Белые грибы-боровики. Крепкие, мощные, с темно-коричневыми, почти шоколадными шляпками, будто лакированными, и толстыми, светлыми ножками, уходящими в белый мох. Совершенство. Иван Степанович затаил дыхание. Такую красоту даже рука не поднималась срезать сразу. Он присел рядом, достал кисет, не спеша скрутил цигарку. Закурил, глядя на своих лесных королей. Удовольствие было не только в находке, но и в этом моменте тихого торжества, разговора с лесом наедине. Потом, аккуратно, с благодарностью, он срезал каждый боровик. Они были тяжелыми, плотными, срез на ножке белоснежным и сочным. Аромат, терпкий и благородный, ударил в нос. На обратном пути корзина приятно оттягивала плечо. Лес провожал его шелестом листвы и щебетом птиц. Иван Степанович шел, и на душе было светло и спокойно. Он нес не просто грибы – он нес частичку леса, тишины утра, радость удачной охоты. Дома ждала печь, сковорода с лучком и картошечкой, и неторопливый рассказ жене о том, как лес сегодня был щедр. А пока он шагал по знакомой тропе, и каждый его шаг был наполнен глубоким, молчаливым счастьем человека, который нашел то, что искал, и был в ладу с миром вокруг. Ведь главная добыча грибника – не корзина, а эти часы полного слияния с живым, дышащим чудом по имени Лес. ВУАЛЯ! | |
Супруга фоткала сад:
| |
