Москва в 1812 году. Продолжение.
«Во время наполеоновского нашествия все воспитанники московских учебных заведений «Ведомства» Марии Федоровны были эвакуированы в Казань. Воспитательный Дом для брошенных и незаконнорожденных детей не смогли полностью эвакуировать, и малолетние питомцы числом триста пятьдесят вместе Иваном Акинфиевичем Тутолминым (1752-1815), остались в Москве. Комплекс Московского воспитательного дома, занимал целый городской квартал между Солянкой, Китайским проездом, Варварской площадью и Москва-рекой.
И.А. Тутолмин писал Н. И. Баранову о том времени:
«М. г. Николай Иванович!
Великодушно извините, ваше превосходительство, что я к вам не писал, поистине не было времени. Как вы из Москвы выехали, вскоре получил от государыни повеление отправить в Казань обоего пола старших воспитанников. Августа 31-го их выпроводил, а 2-го сентября пожаловали гости, об оных ни от кого не был предуведомлен.
Армия наша ретируется чрез Москву, а говорят, идет преследовать неприятеля, который будто поворотил на Коломну. Конец наших у воспитательного дома, а неприятель вступает в город. Сие происходило пополудни в 4 часа, и <неприятель> в Кремль вошел. Войска наши кабаки разбили, народ мой перепился. Куда ни сунусь - все пьяно: караульщики, рабочие, мужчины и женщины натаскали вина ведрами, горшками и кувшинами. Принужден был в квартирах обыскивать - найдя, вино лил, а их бил, приведя в некоторый порядок. А неприятель уже в городе по всем улицам фланкирует и около Москвы цепь обводит».
Чтобы спасти сирот, 2 сентября, рискуя собой, Иван Тутолмин пошел с двумя чиновниками-переводчиками (архитектором Жилярди и помощником по экономии Зейпелем) в Кремль к Наполеону. Граф Дюронель, которого Наполеон назначил губернатором Москвы, принял Тутолмина, выслушал и приказал дать для охраны дома 12 человек конных жандармов с офицером.
У всех ворот Воспитательного дома поставили часовых и закрепили доски с французско-русскими надписями: «Сие заведение есть дом несчастных и сирых детей». В Воспитательном доме стояло 8 тысяч французов, из них 3 тысячи раненых и больных. И надо отдать должное их порядочности. Во время оккупации не было ни одного случая, чтобы кто-то из французов посягал на невинность детей, девушек, молодых женщин, оставшихся в Доме для призрения малолетних и больных.
В первый день пожара 2 сентября ему и детям с трудом удалось спасти здание от огня. 4-го сентября опасность резко возрасла. Тутолмин рассказывает:
«Все было жертвою огня. Мосты и суда на реке были в огне и сгорели до самой воды. Воспитательный Дом... со всех сторон был окружен пламенем. Все окрестные строения пожираемы были ужасным пожаром; пламя разливалось реками повсюду... и ночь не различалась светом со днем.
В Воспитательном Доме воспитанники с вениками и шайками расставлены были по дворам, куда, как дождь, сыпались искры, которые они гасили. Неоднократно загорались в доме рамы оконничные и косяки; главный надзиратель с подчиненными гасил, раскидывая соседние заборы и строения, загашая водою загоравшиеся места, и таким образом спас дом с воспитанниками и пришельцами». Благодаря умелой организации здания удалось спасти от пожара. Персонал Воспитательного дома, имевший 4 водяных насоса, каждый день и ночь отстаивал свои и прилегающие здания от огня. Только что один деревянный дом и аптека сгорели».
Очень трудно было добыть детям продовольствие. Но Тутолмину удавалось как-то получать хлеб и скотину с Украины, мелкую живность - из ближайших к Москве областей. А в сентябре в распоряжение Воспитательного дома попали коровы: сорок одну корову новое начальство Москвы пригнало с ограбленного скотного двора. Тутолмин велел убить 35 животных. Ими некоторое время кормили и детей, и французов. А 6 коров были оставлены для кормления рожковых детей. Этих буренок скрывали от неприятеля в подвалах и садах. Коровам на прокорм давали рубленую солому из матрацев (на которых спали кормилицы и дети) с подсыпкой муки.
“Здания Воспитательного Дома оставались единственным убежищем для всех, не успевших выбраться из Москвы и теперь лишённых всякого способа существования. Ежедневно прибегали под кров его лица разных званий и состояний, ежедневно приводили туда детей осиротевших или разрозненных со своими родителями во время общего смятения и пожара...”
Перед уходом из Москвы Наполеон приказал маршалу герцогу Тревизскому Мортье зажечь Кремлевский дворец, кремлевские стены, казармы и все общественные здания, но Воспитательный дом велел сохранить от огня.
И.А.Тутолмин за свои труды по спасению детского учреждения получил орден Святой Анны I степени.
После окончания войны управляющий Воспитательным Домом справедливо причислялся к героям её, и даже надгробный памятник И.А. Тутолмина в Донском монастыре несёт на себе похвальные надписи, повествующие о французской осаде: “Сей памятник воздвигнули ему супруга, его благодарные подчинённые и те из посторонних лиц, которые в 1812 году пользовались его попечением и спасены от гладной и насильственной смерти.
Во время неприятельского вторжения 1812 года, среди пожаров, грабежей и убийств, сохранил он человеколюбивое заведение воспитательный дом с питомцами и служащими; при оном давал в нём пристанище несчастным жителям столицы и с ними разделял последнюю свою пищу”.
5 комментариев, последний 09 авг. 2011