Москва в 1812 году.
3. Московское ополчение.
Со времени вступления неприятеля в Россию, правительство ждало от русского общества жертв и личных и имущественных. Дворянам предстояла двоякая жертва: они должны были и лично поступать в ополчение и жертвовать своим капиталом — крестьянами. Люди других свободных состояний тоже могли нести двойную жертву: поступали лично на службу и несли возможную долю пожертвований.
Приехав в Москву, Александр I 14 июля утвердил порядок формирования ополчения и состав «Московской военной силы». 15 июля он встречался с московским дворянством, вызвавшимся направить в ополчение по одному ратнику от каждых 10 крепостных, экипировать и снабдить их трёхмесячным запасом продовольствия. Крестьяне государственные не привлекались непосредственно к ополчению, эта обязанность ложилась всецело на плечи помещичьих крестьян.
В Москве была организована добровольная подписка, и собрали несколько миллионов рублей. Граф Петр Салтыков и граф Матвей Дмитриев-Мамонов на свои деньги создали Московский гусарский и Московский казачий полки – с людьми, лошадьми, оружием и обмундированием.
16 июля московское дворянство избрало главой ополчения М.И. Кутузова, а в помощь ему был избран граф Ираклий Иванович Морков. Петербургское дворянство собирало тоже ополчение и подчинило его тоже М.И. Кутузову. В связи с утверждением начальником Петербургского ополчения Кутузова, «Московскую военную силу» возглавил генерал-лейтенант И.И. Морков.
Генерал-губернатор Москвы генерал от инфантерии граф Ф.В. Ростопчин стал командующим ополчения 1-го округа, куда вошла Московская губерния. До прибытия Моркова в Москву ополчением командовал генерал-лейтенант В.И. Чичерин. Формированием ополчения с 20 июля занимались два комитета (по Положению 12 июля 1812): первый для приёма, вооружения и продовольствия воинов; второй для сбора и распределения пожертвований.
В манифесте Александра I от 18 июля подчёркивалось, что «каждый из воинов по изгнании неприятеля из земли нашей возвратится с честию и славою в первобытное своё состояние и к прежним своим обязанностям».
Запись добровольцев в "Московскую военную силу" была обставлена празднично. В разных местах столицы - на Новинском бульваре, в Марьиной роще и в других местах стояли большие красочные шатры. Внутри стены их были украшены рисунками на военные темы, оружием, атрибутами военного снаряжения. В центре шатра стоял покрытый ярким сукном стол, на котором лежала книга, обтянутая пунцовым бархатом. В нее вносились имена ополченцев. Центром формирования "военной силы" стали Хамовнические казармы.
29 июля началось размещение воинов в Головинских, Хамовнических и Сретенских казармах; вооружение ополчения находилось в Никольских казармах, провиант — близ Серпуховской заставы.
К 1 августа в ополчение вступило 546 человек, продовольствия было собрано на 117 человек. Задержка со сбором ополчения вызывалась начавшейся уборкой хлеба, нехваткой сукна, высокой стоимостью снаряжения (около 145 рублей.
К середине августа сбор ратников был в основном закончен. Ополченцами стали известные поэты В.А. Жуковских и П.А. Вяземский, А.С. Грибоедов.
На Московское ополчение возлагались большие надежды как на реальную силу, способную усилить действующую армию. Неоднократно Кутузов просил Ростопчина и Моркова быстрее направлять Московское ополчение к Можайску, «чтобы армия в достоверность успехов своих могла при случае ими воспользоваться». 14 августа почти 6 тыс. ополченцев после торжественного смотра перед Спасскими казармами, молебна, вручения двух хоругвей-знамён и благословения архиепископом Августином выступили к армии.
Большое внимание уделялось боевой подготовке опол¬ченцев, овладению ими элементарными тактическими приемами борьбы. Для всех ратников вводились правила фронтового обучения. Ополченцы были обязаны знать свое место в ряду и шеренге и не отрываться друг от друга, а в рассыпном строю не терять друг друга; уметь правильно заряжать, стрелять и дейст¬вовать штыком; знать повороты, маршировку в ногу, по¬строение фронта, колонн и отделений. Генералы и офицеры ополчения подбирались из отставников и чиновников, получавших воинские чины в соответствии с табелью о рангах.
К началу сентября в ополчение записалось 25 800 человек, но только половина имела ружья, остальные — пики. Они были сведены в конные и пешие казачьи и егерские полки. Всего было создано 12 полков. Ополченцы одевались в крестьянскую одежду: рубаха с косым воротом, длинный серый кафтан, шаровары из крестьянского сукна, сапоги и фуражка с крестом – знак ополченца. Офицеры имели обычные армейские мундиры. Каждый полк получил из арсенала по 500 ружей и по 60 патронов на каждого воина.
Поступавших в ополчение называли жертвенниками, то есть ратниками, пожертвованными Отечеству не обыкновенным набором, но влечением душевным. В связи с поспешностью формирования ополчение не имело достаточной военной подготовки, поэтому его нельзя было включать сразу в действующую армию. Части ополчения распределялись в помощь пехотным корпусам, саперам, санитарам, военной полиции.
Московский гусарский полк под Бородино не воевал. Он даже после оставления Москвы все никак не мог закончить формирование. В декабре 1812 года, уже после смерти своего основателя графа Салтыкова, Московский гусарский полк был соединен с Иркутским драгунским и прошел весь Заграничный поход.
Казаки Дмитриева-Мамонова успели сразиться с французами еще под Бородино, как и сформированный в Москве на средства Николая Демидова 1-й егерский полк Московской военной силы.
Более 15 тысяч московских ополченцев были распределены по корпусам 1-й и 2-й Западных армий и приняли участие в Бородинском сражении. После Бородина, на пути к Москве, ополченцы влились в полки действующей армии и довольствовались наравне с солдатами.
Всего в Отечественной войне 1812 участвовали 27672 воина московского ополчения.
Императорским указом от 30 марта 1813 года ополчение было распущено «по домам» (вернулось свыше 6 тыс. ратников) с «изъявлением монаршего благоволения и признательности». Основные потери ополчения понесло из-за болезней, часть ополченцев оказались с войсками за границей.
15 августа 1813 года в Кремле в торжественной обстановке Морков возвратил преосвященному Августину хоругви ополчения, «яко священный памятник достохвальных подвигов» (хранились в ризнице Успенского собора).
18 октября 1962 года на фасаде центрального здания Хамовнических казарм открыта мемориальная доска (архитектор К.В. Кудряшов) в память ополчения 1812 года.