Наташа Гончарова росла в несчастливой семье. Ее отец страдал психическим расстройством. Мать, Наталья Ивановна Гончарова, старалась своих домочадцев держать в строгости, «дочерей своих бивала по щекам». Для Натали замужество давало шанс вырваться из под суровой опеки матери. Сам Александр Сергеевич не был уверен в чувствах избранницы. «Если она согласится отдать мне свою руку, я увижу в этом лишь доказательство спокойного безразличия ее сердца. Чтобы угодить ей я согласен принести в жертву свои вкусы, все, чем я увлекался в жизни, мое вольное полное, случайное существование»,- писал поэт будущей теще.
Женившись, Пушкин получил возможность вступить в круг высшей аристократической знати. Родственные визиты в дома Строгановых, к Н.К. Загряжской, а значит и к Кочубеям, к Е.И. Загряжской стали неизбежными.
Обер-шенк действительный тайный советник Строганов Григорий Александрович приходился двоюродным братом Наталье Ивановне Гончаровой. Он был посланником в Испании, Швеции и Турции; в 1826 году возведен в графское достоинство. При дворе и в высшем свете Строганов пользовался большим уважением. «На даче графа Г.А.Строганова, со стороны сада, на балконе часто можно было видеть Пушкина, беседовавшего с графом». После смерти мужа, Наталья Николаевна избрала Строганова одним из опекунов ее семейства.
Загряжская Наталия Кирилловна, дочь графа Разумовского К.Г. приходилась теткой Наталье Ивановне Гончаровой. Проживала она в доме председателя государственного совета В.П. Кочубея, женатого на ее племяннице, занимая квартиру из шести комнат. Она была «живой летописью шести царствований» и пользовалась огромным почетом в высших кругах Петербурга. Поговаривали, что сам царь Николай I побаивался старухи Загряжской, так как и ему затруднительно было отвечать отказом на ее просьбы.
Загряжская Екатерина Ивановна, родная тетка Натали, была богатой и влиятельной фрейлиной императрицы.
Очень быстро через родственников Натали Пушкина перезнакомилась со всей знатью. Скромной провинциальной барышне Наташе понадобилось не так уж много времени, чтобы освоиться в столичном мире, почувствовать себя несравненной красавицей, полюбить балы и приемы. По свидетельству близких, Пушкин проводил время на балах вместе с женой «не столько для ее потехи, сколько для собственной».
Для Натали второй зимний сезон в Петербурге был временем блистательного успеха. Из письма Н.О. Пушкиной к дочери: «...Натали на Масляной и всю зиму много веселилась, на балу Уделов 8 февраля она появилась в костюме Жрицы Солнца и имела успех. Император и Императрица подошли к ней, похвалили ее костюм, и Император объявил ее Царицей бала...» Бал был таким замечательным, что императрица пожелала повторить костюмированные кадрили, от которых все были в тот раз в восхищении. На этот раз бал состоялся 11 февраля в Зимнем дворце, и дамы были в тех же костюмах, в каких они были в Уделах.
Наталью Николаевну с радостью принимали в лучших домах Петербурга. Ежевечерние балы, следовавшие один за другим, оторвали поэта от привычных ежедневных занятий. «Кружусь в свете, жена моя в большой моде - все это требует денег, деньги достаются мне через труды, а труды требуют уединения» - признавался поэт в письме московскому другу Нащокину.
«...Некоторые из друзей Пушкина, посвященные в его денежные затруднения, ставили в упрек Наталье Николаевне светскую жизнь и изысканность нарядов. Первое она не отрицала, что вполне понятно и даже извинительно было после ее затворнической юности, нахлынувшего успеха и родственной связи с аристократическими домами Наталии Кирилловны Загряжской и Строгановых, где по тогдашним понятиям, ей прямо обязательно было появляться, но всегда упорно отвергала она обвинение в личных тратах. Все выездные туалеты, все, что у нее было роскошного и ценного, оказалось подарками Екатерины Ивановны. Она гордилась красотою племянницы; ее придворное положение способствовало той благосклонности, которой удостаивала Наталью Николаевну царская чета, а старушку тешило, при ее значительных средствах, что ее племянница могла поспорить изяществом с первыми щеголихами...», - писала в своей книге дочь Натальи Николаевны от второго брака А.П. Арапова.
Екатерина Ивановна помогала племянницам Екатерине и Александре, когда те переехали к Пушкиным. Вот строки из писем Екатерины Гончаровой к брату Дмитрию: «Тетушка очень добра к нам и уже подарила каждой из нас по два вечерних платья и еще нам подарит два; она говорит, что определила известную сумму для нас».
«Тетушка была так добра сделать мне придворное платье, а это стоит 1 900 рублей, я просто счастлива, что она пришла мне на помощь, потому что не знаю как бы я осмелилась обратиться к тебе с такой большой просьбой...»
Тетушка баловала не только племянниц, но и Александра Сергеевича: как-то 26 мая на его день рождения она подарила корзину с дынями, с земляникой, клубникой.
Екатерина Ивановна не могла оплачивать все наряды Натали и ее сестер. К началу 1837 года Пушкины остались должны мадам Сихлер 3 500 рублей и еще одному владельцу модного магазина Плинке 2015 рублей. После гибели Пушкина долги исчислялись 135 833 рублями.
Но дочь Пушкина, Наталья Александровна по рассказам матери утверждала: «Материальные недостатки не были причиною способствовавшие смерти отца. Он имел два имения, и сочинения его приносили прекрасный достаток: ему платили по червонцу за стих».