В конце января в городе свирепствовал грипп. Из дневника Никитенко: «Погода ужасная. Дождь. Снег на улицах почти совсем исчез. В городе очень много больных. Много также умирает. Это не зараза, однако, особого рода эпидемия. Как бы то ни было, люди мрут, как мухи». Вяземский в письме Жуковскому жалуется: «А мы здесь все прошли через гриппу, вообще безопасно. Теперь она ослабевает, и бальные залы населяются помаленьку. А то бывало и так, что некого пригнать было на бал... Эта гриппа обошла всю Россию».
Грипп не миновал и семью Пушкина. В феврале, после масленицы тяжело заболела беременная Наталья Николаевна. Из письма Н.О. Пушкиной дочери: Москва «В Петербурге, как и здесь, у всех был грипп, который прозвали внучатым племянником холеры. Наташа лежала больная первую неделю поста. Ей тоже пускали кровь...»
С декабря 1832 года Пушкины жили в доме купца П.А. Жадимеровского на углу Большой Морской и Гороховой улиц, в «квартире, состоящей из 12 комнат и кухни, и при оном службы: сарай для экипажей, конюшня на четыре стойла, сарай для дров, ледник, и чердак для белья... за наем – 3300 рублей ассигнациями в год. Согласно контракту Пушкин должен был платить по 1100 рублей за каждые четыре месяца вперед.
11 января в счет погашения долга в магазин Гамбса Пушкиным была возвращена ширма в 8 створок стоимостью 250 руб., приобретенная для другой квартиры. Тогда же Пушкины покупают в кредит большое зеркало в раме красного дерева стоимостью в 550 руб. Это зеркало предназначалось для будуара Натальи Николаевны, которая устраивала по своему вкусу их новую квартиру в доме Жадимеровского. Ну, как мог отказать Пушкин своей жене! Ведь любуясь собой, видя своё отражение, она видела Мадонну.
Еще в 1830 году после помолвки Пушкин писал Наталье Гончаровой из Петербурга: «Прекрасные дамы просят показать ваш портрет и не могут простить мне, что его у меня нет. Я утешаюсь тем, что часами простаиваю перед белокурой мадонной, похожей на вас, как две капли воды...»
Этот эпизод с покупкой зеркала остался в памяти, и позднее работая осенью в Болдине над «Мертвой царевной», Пушкин ввел зеркало в канву сказки.
«...Ей в приданое дано
А зеркало говорило словами Пушкина: « Гляделась ли ты в зеркало, и уверилась ли ты, что с твоим лицом ничего сравнить нельзя на свете – а душу твою люблю я еще более твоего лица».
Наталья Николаевна стремилась вести дом так, как принято было в «хорошем обществе», и прислуге было положено являться в парадные комнаты в приличном виде. Пушкина даже выпросила у брата из Полотняного завода крепостного мальчика-пажа, и даже его одела в ливрею. Вот строки из ее письма к брату Дмитрию: «Благодарю тебя миллион раз за все, что ты мне прислал, что касается маленького пажа, то я едва его видела, так как он еще не имеет приличного вида и сидит на корточках у печки в кухне; только завтра в воскресенье его красивая ливрея будет готова и он совершит свой выход в свет».
Когда в Петербург приехали сестры Натальи Николаевны, она просила брата: «...Затем, с твоего разрешения я заказала ливрею для слуги моих сестер, что стоило 270 р. сюртук и 16 шляпа, и таким образом ты мне должен 286 р. Не подумай, что я заставляю тебя платить за обе ливреи, за них следует 540, а я тебя прошу уплатить половину – 270».
Наталья Николаевна старается иметь свой выезд, как было принято в «хорошем обществе». Она просит в том же письме: «...Маминька мне передала через Ваню, что гораздо лучше было бы иметь четырехместное ландо вместо коляски... и, тебе сейчас об этом говорю, с тем чтобы просить тебя уладить это дело, и, если возможно, прислать мне его к Пасхе. Да, пожалуйста чтоб ландо был новомодной и красивой ради бога постарайся. Всего хорошего Нине и поблагодари ее за сапожки, они прелестны».