"Здесь начиналась Москва" (книга, изданная к 850-летию Москвы)
Составители указаны в тексте, 08 февраля 2006 ( редакция: 25 июня 2020 )
Возьмем время прибытия в Москву святых мощей угличской жертвы. Чье положение при этом должно быть тверже? Царя ли Шуйского, встречающего святого младенца, или же митрополита Филарета, его сопровождающего? Какими взглядами должны они были обменяться при первой встрече?..
Как не признать удивительной трагичности в жизни Федора Никитича Романова?
Как же не признать выдающегося значения этого человека и зачем же сосредоточивать на нем лишь мрачные краски, которых не чужды и другие его современники, без выдающихся его достоинств? Конечно, он "царствовал", пока был жив, именем Михаила, но в ущерб ли величию и спокойствию России? Конечно, если считать его прежде всего "тушинцем", то есть признать тушинский эпизод центральным в его жизни (что едва ли справедливо), то мы готовы согласиться, что царствование царя Михаила равносильно расцвету... тушинскому, но едва ли что-либо подобное вполне оправдывается.
Скорее могло бы смутить известие, что из тушинского лагеря Филарет называет себя "нареченным патриархом"... Но разве это значит, что таковым нарек его "тушинский вор"? Во знаменательные дни междуцарствия, после гибели расстриги, Филарет действительно нарекался патриархом, и это "наречение" подготовило ему путь к действительному избранию в патриархи тотчас по возвращении из плена.
Едва ли правдоподобно, чтобы князь Иван Семенович Куракин держался князя Василия Васильевича Голицина в силу только того, что "столб" и он одинаково потомки Гедимина. Этот беспотомный князь Иван Семенович стоит как бы в стороне от своих родичей, своих двоюродных племянников, которых он пережил...
Его поприще в смуту - боевое. Он является во главе рати и действует с переменным счастьем, являясь, однако, определенно сопротивником Ляпунову и его движению. Ляпуновы - "клиенты" Голицина. Филарет, уступивший патриарху Гермогену в 1606 году, не может быть вполне с ним солидарен. Освобождение Москвы не могло быть конечною целью, а главным вопросом было избрание царя. Движение Ляпунова началось быстро, в разрез с политикой правителей, в то время тянувших канитель с Владиславом, но под шумок подготавливающих почву нижегородскую.
Ляпунов с сочувственными освободительными намерениями чуть было не сбил все дело из-за личных и частных расчетов. Причины смерти его не ясны, но он мог быть неудобен многим; был и Пожарский того же лагеря, когда и он очутился в опасности в Костроме. Только с последним дело покончилось благополучно с двух сторон, и наличность Минина могла сгладить все случившееся и едва не закончившееся печально для Пожарского.
В вопросе о казачестве и о выдающемся, якобы преобладающем участии его в избрании царя Михаила, нельзя не принять во внимание, что участие это неминуемо должно было сильнее сказаться в 1613 году, чем в 1597-м, когда выбирали Бориса Годунова. Тогда казачество еще не выступало так сильно в политической своей роли. Но нельзя отрицать усиление этой роли перед появлением тени Димитрия: ведь, если движение последнего удалось, если он дошел до Москвы, то главное, решающее участие приняло в этом деле казачество, что и оттенил расстрига по вступлении на престол. Но едва ли казачество в 1613 году составляло вполне сплоченную, единомысленную группу, и если допустить "казацкий" оттенок избрания царя Михаила, то как же объяснить еще более казацкий оттенок движения ему враждебного через несколько лет после избрания, когда "в королевичев приход" казаки, под предводительством народного их героя Сагайдачного, отрыто выступили против правительства Михаила? Если вникнуть в мелкие эпизоды разных воровских и изменных дел и преступных речей враждебного Романовым характера, то они по большей части связаны с казацкими мнениями и действиями.
Заруцкий не стоял одиноко. С другой стороны атаманы, вроде Смаги Чертенского, являлись не враждебными нижегородскому движению, в котором хотя и участвовало казачество, но не преобладало, что явствует из документа.
Как же допустить, чтобы такое сильное и глубокое движение совершилось лишь для того, чтобы завершение оного бросить в руки казачества без всякой доли чьего-либо участия и руководительства? Неужели же люди влиятельные "до избрания" и еще более "после него" во время самого избрания куда-то исчезли, сократились, словно их след простыл?.. И это на почве нижегородской, издавна сродной и близкой Романовым различными путями. Один взгляд на нижегородских воевод последнего десятилетия с их явными романовскими связями, одно появление и значение Казанской иконы Божией Матери в смежных нижегородских пределах, явление ее именно 8 июля, вдень блаженного Прокопия - достаточны.
День этот - знаменательный в княжение Василия Темного и в жизни Иоана-Собирателя, потомка Марии Федоровны Кошкиной-Голтяевой, двоюродной сестры того Захария Кошкина, предка Романовых, что сорвал пояс с Василия Косого... Все это подчеркивает давность таких сношений, которые невольно упускаются из виду при отсутствии достаточной разработки многих исторических вопросов, кажущихся мелочными. Одна связь Минина с Троицкой Сергиевой лаврой ослабить должна "казацкое" влияние, столь часто обоюдоострое и далеко не сплоченное единством стремлений и вожделений. Романовы, действительно, подчеркнули участие казачества, как старались они о примирении различных течений, процветавших в смутные годы при отсутствии действительной, сильной и разумной, устойчивой власти. Партии Годуновых, Нагих, Шуйских постепенно слились и обезличились. Казачество в полном своем объеме мудрою политикою царя Алексея Михайловича окончательно вошло в общее русло и уже при Петре явилось могущественной союзной силой. Нельзя отрицать участия казачества в избрании, но едва ли справедливо подчеркивать его, наравне с "тушинством", как главных факторов воцарения народной династии.
Посольство князя И. М. Воротынского со товарищи, касающиеся разбора всего бывшего за годы междуцарствия, в 1615 году отправленное в Смоленск для сведения старых счетов, весьма любопытно новыми подробностями, освещающими несколько иначе то, что уже признано быть непогрешимым.
В посольстве между прочим говорится, что правительство короля польского пыталось повлиять письменно на князя Ивана Семеновича Куракина, чтобы он перешел на королевскую сторону - но безуспешно. Вообще это посольство поясняет многое и отчасти ограждает боярство от огульного обвинения в измене, обвинения не нового...
Оглашение этого памятника должно волею-неволею предостеречь от односторонних обвинений.
Было воровство, была измена между боярством, как между всеми другими и помимо служивого сословия, но "огульной" измены не только быть не могло, а не будь среди них этих деятельных и сильных элементов, вряд ли обстоятельства приняли бы тот благоприятный исход, который дал возможность людям нижегородским под покровом преподобного Сергия и под водительством Минина выступать во главе всенародного движения для спасения отечества от лютой междоусобной брани!...