Отец и дочь Лозино-Лозинские
Лозино-Лозинский (в свои 80 лет!) начинает проектирование многоцелевой авиационно-космической системы (МАКС) когда, по техническому заданию ракетно-космического НПО "Энергия", в 1988 году был создан самый большой в мире транспортный самолет Ан-225 "Мрія".
Перегрузка Бурана на самолет АН-225 Мрия с помощью подъемно-установочного агрегата ПУА-100 на площадке перегрузки. Май 1989.
Глеб Лозино-Лозинский разработал специальный самолёт Геракл (Молния -1000), исполняющий роль первой ступени. «Молния-1000» по своим размерам была сопоставима с самолетом Ан-225, который считался самым крупным из когда-либо спроектированных самолетов Советского Союза. Однако несущие свойства «Молнии-1000» были почти в два раза больше, чем у Ан-225 – 450 тонн против 250 тонн соответственно. Ракетоплан жеразрабатывался на базе одного из тестовых проектов «Бурана».
Двухфюзеляжная МАКС
Имеющаяся на "Геракле" система подъема и опускания грузов сокращает цикл и упрощает операции погрузки и разгрузки, не требуя оснащения аэродрома громоздкими кранами. Самолет "Геракл" может базироваться на внеклассных аэродромах или аэродромах 1 класса с доработанными при необходимости рулежными дорожками. Но и этот проект оказался невостребованным.
Лозинский защитил докторскую диссертацию довольно поздно: он собрал результаты создания сверхзвуковых воздухозаборников истребителей, то есть с запозданием оформил материалы прошлой работы, не имеющие отношения к аэрокосмической тематике.
«После успеха «Бурана» я по рекомендации ряда академиков РАН подал документы на присвоение мне звания академика. Но, когда Гурий Иванович Марчук, тогдашний президент Российской Академии наук, показал Горбачеву соответствующий список, тот, увидев в нем мою фамилию, сказал: «Зачем вы выдвигаете какое-то старье? (Мне тогда было 78 лет). У нас и так средний возраст академиков недопустимо высок. Если же этот ваш Лозино-Лозинский и в самом деле такой заслуженный, то он и без научного звания станет известным. Для этого вовсе не обязательно быть академиком».
В конце концов я стал действительным членом еще и Академии космонавтики, а также Академии авиации и воздухоплавания — академий сейчас много… Ну и кроме всего прочего, являюсь членом Международной космической академии с центром не то в Вашингтоне, не то в Париже…»
Рассказывает Марк Либерзон, доктор физико-математических наук, профессор. «Глеб Евгеньевич принял мое предложение занять должность профессора на руководимой мною кафедре «Аналитическая механика» в МАТИ – РГТУ им. К.Э. Циолковского. Годы профессорства Глеба Евгеньевича оставили ярчайший след и на кафедре, и в университете. Его специальный курс по многоразовым космическим транспортным системам не имеет аналогов по тому эффекту и интересу, который он вызвал у слушателей.Аудиторию привлекала не только замечательная манера изложения и интереснейший подбор фактов, но и совершенно необычная, я бы сказал необузданная, энергетика, которую лектор излучал на слушателей и заражал их ею. А ведь в то время возраст Глеба Евгеньевича «перевалил» за 90!
Никогда не забуду наш последний разговор по телефону. Глеб Евгеньевич позвонил мне из больницы и сказал: «У меня неожиданно появилось время. Приезжайте, мы можем поработать над нашей совместной книгой». Присутствовавшие при этом телефонном разговоре – и его коллеги, находившиеся около него в больнице, и я – понимали, что его предложение неосуществимо.
Он ушел из жизни на следующий день. Но какая ясность мышления до последнего дня жизни, какое неистребимое стремление к деятельности, какая глыба по имени Глеб Евгеньевич Лозино-Лозинский!»