Г.А. Захарьин и Александр III

Вельяминов: «Вскоре приехали Лейден, Захарьин и Гирш. На другое утро 3 октября Захарьин и Лейден исследовали Его довольно поверхностно, я же, как не специалист, отказался от такового, чтобы напрасно не утомлять больного.

Лейден не скрыл серьезности положения, высказался довольно мягко и неопределенно, но не называя, однако, состояние безнадежным.

Захарьин, напротив, высказал Императрице всю правду в очень определенных выражениях, довольно резко и, я сказал бы, грубо.

Состояние больного постепенно ухудшалось, хотя днями бывали улучшения. Несмотря на протесты врачей, Александр III пытался работать, подписывать дела по Министерству иностранных дел и военные приказы. Последний приказ он подписал за день до своей смерти.

Захарьин продолжал чудить и здесь. Так он находил, что в свитском доме слишком шумно и выхлопотал себе помещение в отдельном домике, где ложился спать чуть ли не в 9 часов вечера. Посетив его как-то, я был удивлен, что его кровать стоит посреди комнаты, причем он объяснил мне, что боится сырости стен.

В Ливадии все дорожки в парке были усыпаны галькой, вследствие чего при проезде экипажей вызывался очень громкий и неприятный шум, поэтому вокруг дома Государя был строго воспрещен проезд каких бы то ни было экипажей и телег. Все, что было нужно, приносили на руках, но Захарьин заявил, что он не может приходить на консультации от себя пешком, хотя это не превышало ½ версты.

Поэтому ему два раза в день подавали коляску, в которой он торжественно приезжал во дворец. Он требовал, чтобы во дворце на площадках лестницы были для него поставлены венские стулья, один из коих должен был стоять перед дверьми при входе в приемную — он садился на эти стулья на минуту и якобы отдыхал, а на последнем стуле собирался мыслями.

Служители его ненавидели и иногда этих стульев не ставили; раз я увидел, как Захарьин, поднявшись наверх и не найдя стула перед дверью, страшно рассердился, сбежал с лестницы, схватил стул, быстро снес его на верхнюю площадку, присел и вошел в приемную при нескрываемых улыбках прислуги. Я рассказал эту сцену Государю, и он от души смеялся.

Утром и вечером Захарьин и Лейден при мне посещали Государя.

Отеки ног у Государя сильно увеличивались. Лейден, изыскивал средства облегчить больного и 10 октября поднял вопрос о производстве маленькой операции, состоящей в введении под кожу ног через маленькие разрезы серебрянных трубочек (дренажей) для стока жидкости.

Захарьин энергично воспротивился этому предложению, заявив, что у него в клинике эта нехитрая и невинная операция приносила обыкновенно больным мало облегчения. Я тоже высказался против этой операции.

К великому моему изумлению 15 или 16-го, когда больному стало очень плохо, Захарьин вдруг потребовал от меня производства этой операции, совершенно игнорируя свое же мнение, высказанное раньше.

Тогда я потребовал вызова другого авторитетного хирурга и указал на харьковского профессора-хирурга Вильгельма Федоровича Грубе.

Мудрый Грубе, сразу понял положение и сказал: «Не беспокойтесь, мы не так просты, чтобы дать себя подвести; это — прием терапевтов, нам хорошо известный; когда они предвидят наступление конца и чувствуют свою беспомощность, они любят передавать активную роль нам, хирургам, чтобы на нас свалить всю ответственность».

Последняя семейная фотография. Слева направо: цесаревич Николай, великий князь Георгий, императрица Мария Фёдоровна, великая княжна Ольга, великий князь Михаил, великая княжна Ксения и император Александр III. Ливадия, Крым. Май 1893

20 октября Александр III скончался.