ЛикБез | |
|---|---|
Камчатка Но вернёмся к театру. К москвичам и ленинградцам отношение особое. Ты сразу попадаешь в волну всеобщего интереса. Тебя все видят, тебя обсуждают и с тобой все хотят выпить. Впервые заметил это, когда смотрел вместе со всеми зрителями спектакли репертуара. Из-за кулис за мной наблюдали иногда несколько пар глаз, следя за реакцией. Поскольку ни один спектакль не понравился, сидел с кислой миной на лице и был приглашён директором на ковёр. Разговор получился долгий и трудный. После этого диалога мне дали неограниченные кредиты. Но доверия не оправдал. Первый год ещё было интересно, посыпались награды, премии. Одна из них было лауреатство ВЛКСМ и приз – путёвка на Олимпиаду 80. И тут, в столице я понял какая это жуткая провинция и глухомань–Камчатка. За этот год я одичал, как никогда. Даже не буду перечислять подробности этого открытия. Вернулся другим человеком. Я не знаю чем бы всё это закончилось, но Господь был со мной некрещённым рядом и очередной раз потянул руку помощи. В живописном работал парень, молодой “сорвиголова”. Он позвал в гости и познакомил со своей мамой, архитектором из Ленинграда, активной походницей. И началась другая жизнь. Интеллигенцией полуострова являлась небольшая группа вулканологов из Института вулканологии и архитекторов Камчатгражданпроекта. Именно они были зачинателями и исполнителями всех замечательных проектов. Вся культурная жизнь теплилась в их тесных квартирках на 9-м километре( город вытянулся в длину вдоль Авачинской бухты и измеряется в километрах). Конечно, походы в тайгу, сплавы по горным рекам, подъёмы на вулканы, вертолётные вояжи, лыжные соревнования, сбор черемши, папоротника ( об этом чуть позже), жимолость летом, слалом, дельтапланеризм, байдарки и, само-собой, бурные застолья это по нашему, по - камчатски. Театр как -то стушевался и отошёл на второй план. Нет, я ещё чего-то пыжился, срывал аплодисменты, но жизнь была в другом месте. Эти молодые, сильные бородатые мужчины с обветренными загорелыми лицами покорили с первого взгляда. Рубаки-парни, правду, а иногда и не только правду в глаза. Они рисковали жизнью, многие погибали от “бомбочек” раскалённой лавы во время извержения. Они хоронили друзей, и снова шли туда, навстречу огню. Вулканология наука тёмная. Вряд ли в ближайшие времена научатся достоверно предсказывать землетрясения. Побывал у них в институте на защитах. По слабым земным токам кандидат пытался построить график вероятности начала сейсмических возмущений. Выглядело грандиозно, но бесперспективно. Я потом его спрашиваю: –Сергей, ты то сам в это веришь? Через паузу:– Понимаешь… Другое дело архитекторы. Полный пофигизм. Сидят у себя в мастерских рисуют красивые небоскрёбы на сейсмике и идут со спокойной совестью за зарплатой. Но когда звучит походная труба, они первые. Недалеко от Елизова, в тайге совместно вулканологи и архитекторы построили в красивейшем месте дом из бруса. Два этажа. На первом буржуйка, длинный трапезный стол, на втором нары. Назвали это сооружения “Кузьминки” о чём и повествует прибитый трафарет. Летом это шашлыки, рыбалка в ближней речке, сплав на рез. плотах. Зимой слалом и лыжи. И ещё Гуннар. Продолжу. | |
Мнений - масса, мнений - туча, В небесах и на земле. Но лишь Истина могуча, Как найти её в себе...? P.S. Полагаю, стихотворную "дуэль" можно считать завершённой, тем более, что позиции "дуэлянтов" весьма близки. С глубоким уважением, В.К. | |
Давно вертелся вопрос, но толи момент не находился подходящий, толи "врождённая деликатность" мешала, но вопрос оставался и иногда возрастал до необъятных пределов. Сегодня решаюсь. Как обстоят дела с продолжением рода у священнослужителей? Есть ли запреты, гласные и негласные? С монашеством понятно - целибат, от младшего помощника послушника до самого главного начальника этой ветви. А вот священники? От сельской сохи до Его Святейшества? У меня был хороший знакомый начальник ( не понимаю слова настоятель, вернусь позже) Храма в Спасе, наверняка знаете, на Волоколамке, перед МКАДом. Счастливо женат, восемь деток народил, погиб во цвете, земля пухом. Был и просто знакомый начальник менее значимого Храма - один ребёнок. Высшему персоналу вопросов не задавал, неловко. Если возможно, просветите, уважаемый Сергей Иванович, буду благодарен. | |
Бывал не раз на службе отца Фёдора Соколова. Мой друг, подводник его духовное чадо, помогал водружать крест на колокольню. Вся история его жизни и смерти весьма значима перед Господом. А по -поводу остальных Ваших вопросов, уважаемый Виктор Константинович, нужно открыть рубрику “спросите Батюшку”. Попрошу нашего священника, может соблаговолит. А пока за неимением такового попробую, благословясь. Итак. Священство делится на “белое” и “чёрное”. К белому относятся все возведённые в сан священника и только женатые батюшки. Максимально иерей, т. е. священник может дослужиться до протоиерея, дальше протопресвитера. Дьяконы и все остальные алтарники в храме могут быть как женатыми так и нет. Никаких табу относительно продолжения рода нет, кроме постов. К чёрному, т.е. монашеству относятся принявшие постриг иноки, прошедшие послушание в монастырях. И иночество и тем более монашество не предполагают женитьбы. Более того, монах среди других клятв обещает плотскую чистоту, т. е. целибат. Монах, несущий ещё послушание священника называется иеромонахом. Старший иеромонах, как правило настоятель монастыря, возводится Патриархом на Синоде в игумены, о чём выдаётся указ и посох. За достижения или усердие в службе, или по годам иеромонах становится архимандритом. Следующая ступень –епископство. Дальше – архиепископ. Предпоследняя– митрополит. И, наконец, патриарх избирается из епископов. Им становится один из трёх кандидатов, старших по хиротонии, т.е. рукоположением во епископа, сначала тайным голосованием, потом на кого укажет жребий. Итак, на вопрос о патриархе, может ли он иметь детей? Да, как и всякий человек, если нарушит монашеские клятвы перед Богом. Но это уже вопрос чисто медицинский. Есть ли такие примеры? Господь знает. | |
Камчатка Гуннар –латвиец. Средних лет, крепенький, хитрые маленькие глазки следят исподлобья. Акцент. Руки большие, мозолистые. Говорит медленно, подбирая слова. Быстро пьянеет, становится безбашенным и ластится к женщинам. Что же здесь героического? А вы поживите зимой среди шатунов в трёх балках, соединённых коридорами, без людей по полгода. Тогда посмотрим. Гуннар– писатель, правда, он не написал ещё ни одной книги, но, непременно, напишет. У него уже есть пишущая машинка. Я верю в него. Числится егерем и ещё гидрографом. Не думаю, что зарплата хорошая, но живёт он уже здесь не один год. У него куры, козы. Удивительно, как же они выживают во время его долгих хождений по тайге?! Это тем более удивительно, потому что место чрезвычайно населённое медведями, волками, росомахами и лисами. Летом застать его дома невозможно. Уходит на месяц и более. Обожает рассказывать о встречах с медведями. Но зверьё его любит и уважает. Если внимательно всмотреться в его барсучьи глазки, увидишь такое, отчего холодок пробежит по телу. И ещё он пишет картины, для себя. Гоген отдыхает. Подходим к его стойбищу. Звоним в рельсу, иначе можем пулю схлопотать. Лай собак. Появляется леший не леший, человек не человек, нечто заспанное с прилипшим к губе пером от подушки. Это Гуннар. Бросаем лыжи. Гостинцы собакам и хозяину. И вот мы уже сидим у очага с кипящим котелком. Тепло, уютно. Гуннар умылся, надел новый красивый свитер, хлопочет у печки. Пьём ароматный на травах целебный чай, икру ложками из огромного жбана, смеёмся, играем на гитаре, поём походные. Как хорошо! На прощанье каждый уносит с собой литровую банку икры. Прощай, Гуннар, пиши свою Книгу Жизни. 1981 Продолжу. | |
Валера. Камчатка 1981 Наши жёны дружат и вместе работают редакторами на местном телевидении. Кстати, это непросто. Петропавловский телецентр, небольшой двухэтажный домик, расположен на вершине Никольской сопки, прямо посреди города. Оттуда открывается невероятно красивый вид на Авачинскую бухту. В солнечный день вода так искрится, что кажется будто расплавленное золото затопило эту самую большую и безопасную бухту мира. Кораблики и сейнеры на рейде похожи на щепочки. Огромные чугунные пушки, героически защищавшие город от английских интервентов, грозно смотрят на горизонт. Там на той стороне высится фиолетовое чудовище – Вилючинский вулкан. Почти у подножия Осиное гнездо. Так в народе называют базу атомных подлодок. Чтобы добраться до телецентра надо минут двадцать бодрым шагом идти в горку по серпантину. А теперь представьте это в пургу. Героические люди. Валера оператор. Ведущий оператор телевидения. Таких как он – миллион. Ещё у него двое детей. Недавно они получили квартиру на “Горизонте”, это новый район застройки на холмах за сопкой Зазеркальная. Пока ещё нет тротуаров и нормальных дорог, но дома хорошие. Раньше семья ютилась в комнатушке дома барачного типа, оставшегося ещё от первых переселенцев. Все удобства, естественно, на улице. Обыкновенная советская семья. Когда Валера выпьет, вспоминает свою флотскую жизнь. Он служил там же Камчатке на дизельной подводной лодке. Смешные и не очень случаи. Но наступит такой момент, когда рассказ плавно переходит к катастрофе. Его лодка затонула. Погиб почти весь экипаж. Он спасся чудом. Детали уже подзабылись, но помню его сжатый до синевы кулак, напрягшиеся до предела жилистые мускулистые руки и плечи. Сведённые судорогой скулы лица. Глаза, смотрящие туда в бездну, и голос, его голос как с того света. – Серёга, если бы ты это видел… Я даже представить не могу, что он пережил. В кино всё не так как в жизни. Валера верующий. Вся семья ходит в церковь. Приезжали к нам в гости. P.S. Он умер совсем молодым, не дожив до пенсии. Видимо, горе, испитое им в молодости, настолько переполнило его чашу страданий, и Господь забрал его. Продолжу. | |
Спасибо, весьма подробное разъяснение. Единственный момент, который мне кажется не вполне справедливым. Священники, которые всю жизнь отдают себя служению народу, общаются с ним, разъясняют истины и утешают в трудную минуту, не могут подняться по "служебной лестнице". А монахи (общее наименование), которые в основном молятся о спасении Своей души и человечестве в целом поднимаются до самой вершины. | |
Служение в монашестве ничем не отличается от "белого" священства. Но больше и строже. Каждый день с 6 утра. Но не всякий священник способен на подвиг монашества. Это избранные. | |
Я очень удивлён, уважаемый Виктор Константинович, вашими представлениями о монахах и монашестве. Если у Вас, как у человека весьма образованного, такие, понятия, представляю что у остальных. “Монашество имеет разные внешние формы. Есть монахи, живущие в монастырях, есть живущие в миру. Есть монахи, выполняющие церковное послушание, например, преподающие в духовных школах, есть монахи, которые занимаются благотворительностью или социальным служением, заботятся о бедных. Есть монахи — священнослужители на приходах. Одним словом, внешняя картина монашеской жизни может быть самой разной. Но внутренняя суть от этого не меняется. А она заключается в двух вещах — в одиночестве и в непрестанном предстоянии Богу. Поэтому человек, который не чувствует призвания к одиночеству, к тому, чтобы всю свою жизнь без остатка отдать Богу, не должен становиться монахом.” Это цитата из митрополита Илариона. Монах 24/7 с Богом. Даже, когда спит, а спит он мало, его сердце творит иисусову молитву. Белое священство служит субботу и в воскресенье, по двунадесятым праздникам это обязательно, остальное по радению о Господе. И всё. Остальное время выполняет завет Божий: плодитесь и размножайтесь. Правда, я не очень уверен, что только из радости детолюбия. И теперь Вы, опять спросите: почему патриархами они не становятся? | |
а чем Вам не угодили советские журналы. Вот я бы их вернул в первую очередь. Особенно "иностранку". | |
Камчатка 1981 Тройка. Новый главный режиссёр настоял, чтобы вместе с ним вышел на поклоны на премьере. Раньше принципиально этого не делал. А зачем? Я боец невидимого фронта, человек непубличный. Ну, и что же что моя фамилия на всех заборах? Мне этого достаточно для самоутверждения. Нет, видите ли это “этика театра, завещанная ещё великим Станиславским!”. Против Константина Сергеевича не попрёшь. Жена как -то это обстоятельство приняла близко к сердцу. – Тебе надо сшить тройку! – решила Она. Остановились на сером. Принесли в ателье. Сшили. Примерка. Всё отлично сидит, но почему зелёная подкладка?! Я всё мог себе представить, даже красную, но только не этот цвет. Через два дня премьера! Эх, Камчатка! Раньше выходил, бывало, на заре карьеры. Но тут, что-то пошло не так с самого начала. Нет, спектакль прошёл на “ура”. Зал долго аплодировал. То ли коньяка много выпил? Нетвёрдой походкой пошёл за главным, он споткнулся, а я за ним чуть не улетел со сцены. Глаза из темноты кулис ничего не видят в лучах софитов, а оттуда, из черной дыры ещё орут истошно “браво”, “брависсимо”. Чувство дурацкой неловкости, когда мы все как марионетки разом кланяемся невидимому орущему залу, угнетало. Неужели кому-то это может нравиться? Каким же надо быть испорченным, чтобы получать от этого удовольствие?! Закрыли занавес, актёров как с цепи сорвало. Начали нас с режем качать. Ну, думал, подлетая к софитам, сейчас узкие штаны порвутся в самом интересном месте. Нет, удивительно, но порвался только рукав под мышкой. А, ладно, не видно. Бокал поднимал правой рукой. Звучали тосты. За меня выпили на третьем после Партии и правительства. Это успех!– подумал я и слинял. Дома жена обнаружила ещё пару дырок после этих ликований. Зашивая, глубокомысленно изрекла: – На три премьеры должно хватить… Как в воду глядела.
Это мы с моим одноклассником, подводником на Мишенной сопке в Петропавловске. Пьём коньяк и закусываем ананасом, купленным моим однокурсником, приехавшим как критик от ВТО в наш театр. Случайно с ним встретились на сопке посреди города. Лохматый, потому что ветры сильные на Камчатке. Продолжу. | |
Камчатка 1981 АРТИСТ Может сложиться впечатление, что мы только и делали, что пили коньяк. Не только. Каждое утро перед одиннадцатичасовой репетицией, а мы с новым режиссёром жили тогда в гостинице “Авача”, спускались в ресторан. О ВладМахалыче надо сказать особо. Есть такие очень редкие гениальные режиссёры, которых никакой успех не заставит изменить кочевой образ жизни. Да, на время они берут на себя бразды правления каким-нибудь театром, но не надолго. Скучно и нудно, господа! Одни и те же лица, те же склоки и проблемы. Театральная братия это как вечное брожение или гниение, в зависимости от успешности театра. ВладМахалыч учил: – Сколько бы вы, Сергей, не выпили накануне, вы должны прийти в театр наглаженным, бритым, причёсанным, в идеальных ботинках и белой рубашке с правильно повязанным галстуком. У Вас есть галстук? Неважно, пусть белая рубашка. Платок в нагрудный карман. Идёмте. Как куда?! У нас ещё целый час, как можно начинать рабочий день без пятидесяти граммов? Вы меня удивляете, юноша… Так, милая девушка, а дайте-ка нам…. Как нет одиннадцати? Ну, и что?... И вот тут начиналась магия искусства. Помятый жизнью артист, расправлял плечи, убирал все морщины с лица, надевал самую свою обаятельную улыбку и голос его молодел, приобретая глубокие нотки задушевного баритона с цветочными нотками. Самые грубые, прожжённые официантки при таком обращении мигом преображались в милых Мэри Пикфорд и били копытом. Этот азарт переходил и ко мне, такова сила настоящего искусства. Официанты несли и несли и ещё презент от шефа. Гостей в эти часы мало, но те кто были с наслаждением слушали монологи из “Трамвая желаний” Теннесси Уильямса. А декламировал он блестяще! Через час мы уже входили в репзал: – Здравствуйте, товарищи артисты, тряхнём стариной! Когда он уезжал, сказал странную фразу: – Может в ПТУ примут преподавать. С тех пор ни слуху, ни духу. Продолжу. | |
Боюсь, Вы неверно истолковали мою фразу, читая Ваши записи я ностальгически вспомнил советские журналы, особенно с "продолжение следует". | |
Уважаемый Виктор Константинович, я правильно всё понял. Но природная скромность не позволяет думать о своих, тем более литературных перлах как о чём -то выдающемся. Не писать не могу. Это стало уже потребностью. Большего не хочу. Конечно, эти воспоминания носят сугубо личный характер, но для меня это ещё и осмысление. Ведь каждый человек даётся нам Господом в назидание, со смыслом. Моя память держит даже реплики отдельных прохожих, сказанные десятилетия назад. Что тогда говорить о людях, с которыми рядом дышал. Камчатка была для меня Рубиконом. | |
Вот именно это имелось ввиду. Да, 24/7 общение с Богом, да, одиночество. Именно так я (по своему недостаточно направленному образованию) и представлял монашеское бытие. Спасибо, разъяснили, что иногда им позволительно заниматься и чем то ещё общественно полезным. Тем не менее сельский батюшка мне как то ближе, кстати, и не только мне, но и своему приходу. А "табачный митрополит" (цитата из девяностых), несмотря на умение правильно и красиво строить речь и внешнее обаяние бесконечно далёк. Впрочем, я могу и ошибаться не зная тонкостей монашеского служения. | |
Вот и славно. Разобрались, по прежнему с нетерпением жду продолжения. ...А кстати, какое у Вас самое первое воспоминание, как говаривала много лет назад дочь: "с отродья"? Поделюсь своим. Мне нет и двух лет, деревня, с любопытством наблюдаю за огромным петухом, яростно разгребающим навоз, внезапно он срывается и мчит мне в лицо. Успел прикрыть рукой глаза. | |
думаю, что сегодняшнюю церковь мы будем долго поминать не самыми лучшими эпитетами. | |
Как то дочь в младые годы свои желая сказать "от рождения" выразилась "с отродья", чем очень нас рассмешила. | |
Сие "путешествие", состоявшееся в 1983 году уже много лет бродит по белу свету, иногда пропадает на какое то время, потом вновь появляется. | |
Да, неважно сколько лет бродит эта и подобные истории. Книга Моуди “Жизнь после жизни” написана тоже давно. Главное, что все видят почти одно и тоже. Что учёный мирового уровня, что неграмотный, но всё очень похоже. Отсюда можно сделать только один вывод – это некая правда, приближенная к действительности. Об этом же говорят и христианские предания. Многие святые были восхищены “на небо” и, вернувшись, рассказывали подобное. Тем, кто имеет хотя бы небольшой опыт медитации, наверняка знакомо это чувство свободного парения и перемещения в пространстве силою мысли. А вот, например, что пишут святые: “Сравним эти поэтические изображения с одним из видений в мученических актах свв. Фелицитаты и Перпетуи, древность которых засвидетельствована Тертуллианом. «Четыре Ангела, – рассказывает св. мученик, – вывели нас из темницы, и вместе с ними направились мы к востоку. Мы поднимались вверх, но не прямо перпендикулярно, как бы по склону прекрасного и незаметно возвышавшегося холма. Лишь только мы удалились немного от земли, как нас окружило блистание света. Я сказал тогда Перпетуе, бывшей подле меня: «Сестра моя, обетование Господне исполняется: вот то, что Господь обещал нам!» Пройдя еще немного, мы вступили в сад, в котором было множество разного рода цветов; тут были кусты роз, высокие, как кипарис, белые и красные цветы которых, движимые дуновением нежного зефира, сыпались и представляли из себя как бы падавший густым слоем пахучий, разноцветный снег... Четыре Ангела, еще более блестящие, чем те, которые были с нами, вышли навстречу и приветствовали нас... Мы пошли по этим обширным и прекрасным садам и встретили здесь Секунда, Сатурнина и Артакса, которые пострадали за веру – были сожжены живыми, и Квинта, который умер в темнице также за веру. И когда мы спросили, где находятся другие мученики, пострадавшие за веру, Ангелы сказали нам: войдите и приветствуйте Домовладыку этого прекрасного сада... Пред нами был великолепный чертог, стены которого, казалось, были сделаны из чистых алмазов, – мы вошли в него, и в одной из комнат, которая была несравненно прекраснее и богаче всех других, чрез которые мы проходили, Ангелы каждому из нас подали белые одежды, – раздавались голоса, сливавшиеся в единогласное пение и беспрестанно повторявшие: «Святый, святый, святый!»... Сатур рассказывает далее, что они были представлены пред Престолом Господа Иисуса, «около которого по правую и по левую сторону, на золотых седалищах, восседали двадцать четыре старца». Господь принял их в свои объятия и дозволил остаться «в этих прекрасных местах», пользуясь всем, что находилось в них. «Мы остались, – говорит мученик, – и нашей пищей служило благоухание райских цветов и растений»... (из книги проф. А.И. Пономарева Апостол Павел: «Знаю человека во Христе, который назад тому четырнадцать лет (в теле ли – не знаю, вне ли тела – не знаю: Бог знает) восхищен был до третьего неба». Апостол говорит здесь о себе, но говорит о как постороннем человеке по своей скромности, а отчасти и как исторический повествователь о совершившемся с ним событии. Это было четырнадцать лет до написания 2-го послания к Коринфянам, т. е. примерно в 44-м году, когда он собирался выступить на свое великое миссионерское служение. Что это было за событие – этого не может ясно определить и сам апостол, несомненно, что он находился в то время в состоянии пророческого экстаза и потому не отдавал себе отчета, участвовало ли его тело в вознесении его в рай или же он возносим был туда только в духе своем. Но все-таки это событие имело место! Что касается выражения «третье небо», то, очевидно, читателям оно было понятно – иначе апостол дал бы при этом соответственное объяснение. Действительно, в иудейском предании говорилось о существовании трех небесных пространств: 1) облачного, 2) звездного или того, которое находится на высоте солнца, и 3) высшего, где находится Престол Божий. Об этом делении неба несомненно говорил своим читателям ранее и апостол Павел. «И знаю о таком человеке (только не знаю – в теле, или вне тела: Бог знает), что он был восхищен в рай и слышал неизреченные слова, которых человеку нельзя пересказать». Повторив, что он не знает о своем состоянии, в каком он находился во время этого восхищения или перенесения на третье небо, апостол все-таки с уверенностью говорит, что он, достигнув третьего неба, очутился в раю, т. е. в месте непосредственного присутствия Бога. В таком смысле слово «рай» употребляется иногда и в Ветхом Завете (Иез.28:13; 31:8 и сл.) и в Новом (Откр.2:7), а также очень часто в талмудической литературе. Неизреченные слова – правильнее: «которых нельзя сказать человеку или человеческим языком». Апостол, очевидно, имеет здесь в виду те хвалы, какие в раю возносятся Богу устами Ангелов и святых. Такой хвалы не может произнести своими устами смертный." Лопухин А.П. Толковая Библия, Сказки всё это! – скажет атеист. Помрём, посмотрим. | |
Или не посмотрим. Отношусь к тем, кто не увидел, может быть потому, что время пребывания оказалось менее восьми минут, как это произошло с г.Ефремовым? | |
Камчатка 1981 Черемша Середина апреля на Камчатке время сбора черемши. Южные склоны гор и сопок уже оголились, снег сошёл и с первой травкой вылезает черемша. О, это удивительное растение! Горожане буквально сходят с ума при упоминании об этом скромном деликатесе. Посудите сами, целых 9 месяцев петропавловцы живут на консервах, рыбе, икре и заморских фруктах по заморским ценам. И вот – ДАРОМ! ХАЛЯВА! БЕРИ СКОЛЬКО ХОЧЕШЬ! Предприятия снаряжают автобусы, и поток жаждущих витаминов, длинной вереницей устремляется по елизовскому шоссе. Архитекторы Камчатгражданпроекта тоже не исключение, только у нас есть своя база у подножия Микижи. Там и на горных покататься, и позагорать и набрать черемши столько сколько унесёшь. 7 километров по лыжне от трассы, и вот мы уже у нашего замечательного домика “Кузьминки”. Вокруг ни души, кроме егеря Гуннара, да и тот где-то бродит. Быстро разжигаем печку, заготавливаем дрова, разбрасываем спальники, и пока не стемнело кто куда. Я писать в свой распадок. Там хорошо. С трёх сторон окружают достаточно высокие сопки, поросшие стлаником и корявыми камчатскими берёзами. Солнце, отраженное чистым белым снегом, как в линзе, фокусируется на моём голом торсе. Загорать не больше 20-30 минут, иначе сгоришь, проверено. За это время успеваю набросать пару этюдов. Хорошо. Пригревает. После камчатских бесконечных вьюг со снегом выше человеческого роста, солнце, от которого слепит глаза и просто тепло, представляется невероятным счастьем. Вообще-то на полуострове погожих дней в разы больше чем в Москве. Но и прогноз непредсказуем. Утром ясно и тепло, вдруг из океана налетает порыв и метёт метель. Ветровка незаменима в любое время года. Написав пару этюдов, решил обогнуть сопку и порисовать с другой стороны. Собрал этюдник, тронулся по своей старой тропе. Обогнул гору густого стланика, засыпанного снегом и обомлел. Следы и экскременты медведя. Лапа приличная. Это значит, что пока я там мазюкал, он за мной наблюдал. Моя спортивная шапка встала дыбом. Не стал проверять температуру его испражнений, развернулся и … Отдышался уже в домике. Рассказал ребятам, оказывается, некоторые видели его издалека, говорят: приличный мишка. Больше я в тот распадок не ходил. Ночь прошла с песнями под гитару и дикий богатырский храп. Утром все расползлись по склонам за черемшой. Вы не представляете какое это удовольствие сорвать нежный, только что вылезший из-под снега черенок, и жевать, наслаждаясь букетом чеснока с голландскими тюльпанами. Невольно представляешь себя аборигеном, измученным цингой, вылезшим из последних сил из своей пещеры. Ещё стебелёк, ещё. Рядом наслаждается председатель правления Камчатских архитекторов, будущий глава Союза архитекторов СССР. Хороший мужик, купил мою работу за полторы сотни. Мялся, мялся, но купил. Академикам тоже витаминов не хватает. К полудню уставшие, но счастливые кучкуемся на обед. Через два часа сборы и обратно по лыжне. На трассе ждёт заказной автобус. Обычный, счастливый, камчатский день. Солнце уже утонуло в Авачинской бухте. За окнами темень. Тускло мерцают салонные светильники, гитара вторит нехитрым бардовским песням. Лица у всех загорелые и улыбчивые. А автобусе стоит такой чесночный дух, что можно топор или ещё чего потяжелее вешать. Продолжу. |
