ЛикБез

Откровение.

из всех пунктов ближе:

"15. Лень. Недавно ученые обнаружили, что лежание на диване с большей вероятностью можно назвать признаком большого ума. Объясняется это тем, что в эти моменты человек много думает вместо того, чтобы прятаться от собственных мыслей в потоке бесконечных задач."

Позволю себе добавить:

К добру наверное, поколе Петросич не придет услугу взад требовать.. А что он затребует? "Воровская честь" - интересная штука.

ну, да это основа медитации.

Вы не поняли. В данном случае ИИ показал:

1. Очень правдоподобное освещение;

2. Об’ект, если доработать;

3. Точно поймал атмосферность и настроение.

А недостатки легко устранить.
Но я не буду над этим работать.

это не совсем чисто ИИ.

Сначала был сгенерирован главный объект, потом к нему добавлялось окружение по описанию (Кандинский от Сбера мне в этом и понравился)

Так что это можно считать подобием акта творчества, и эти последние картинки мне доставили некоторое удовольствие.

Пы. Сы. Затронутая тематика картинок не имеет отношения к нашим дискуссиям. Это другой "диалог".

А у нас дискуссия?

Доброго дня, уважаемый Сергей Иванович!

Давно обещал "реквизиты " краски, которой покрыты основной и гостевой дом на даче, которыми Вы интересовались.

Наконец нашёл искомое: Грунтовка Veres Base, Собственно краска Platinum Lazura (17 "Золотой бор").

Производитель ООО "Верес" 8-495-64707-55. Данные пятилетней давности, не проверял.

Прошу извинить долгие поиски. Буду рад, если ещё актуально.

благодарю.

ИЗБРАННОЕ

Зинаида

Назвать ее болящей как-то язык не поворачивался, но и здоровой не получалось. Маленькая неопрятная, крикливая, она, как только появлялась, то сразу об этом знали все.

Первый раз я увидел ее году в 93. Еще с улицы услышал в трапезной резкие голоса, но громче всех один, задиристый, бабий. А потом и увидел ее, Зинаиду. Посреди трапезной за столом сидела тетка в трех- четырех платках и поношенной кофте, и, жестикулируя громко орала. Содержимое ее выступления было скорее обычным для большинства православных, многие так думали, но обильное количество мата, невероятный ораторский напор и убежденность в том, что ее слушают и хотят слышать, заставили меня остолбенеть. Ругаться матом в ограде церкви никому не позволялось. Первая мысль выгнать бабку прочь. Рванулся, но … отступил. Непонятный ступор овладел мной. Огляделся. Похоже, в таком же состоянии находились и остальные слушатели. Изредка кто-нибудь вяло возражал или кидал реплику. Все, пряча глаза, смотрели в пол. Сколько это продолжалось. не помню. Зазвонил единственный тогда колокол, все пошли на службу.

Храм у нас большой, но даже в то место, где я стоял, изредка прорывался уже знакомый голос и такие знакомые с детства слова. Позже мне объяснили, что Зинаида приезжает из Ногинска, / 200 верст! /, что она бывшая операционная медсестра, что ее по голове табуреткой ударил пьяный муж-безбожник, а потом еще бил головой о стену, что у нее есть дочь и, что Батюшка ей все прощает. Вот так!

Трапеза после службы прошла под аккомпанемент брани и конструктивной критики действий правительства во внешней политике. С ужасом подумалось, что предстоит еще узнать, если она не остановится. Но, слава Богу, все обошлось. Как только попили чайку с горчицей /Великий пост/, Зинаида засобиралась, залезла на нары и уставшим голосом человека, исполнившего свою миссию, послала всех на три буквы. Через минуту из-за занавески раздался праведный храп. Потом я еще не раз слышал ее пламенные выступления не только в Храме, но и однажды в московском метро. Удивительно, но картина была та же. Посреди вагона «проповедовала» Зинаида, истово, задиристо обличая нравы «падшего мира сего», а, вокруг молча, уставившись в пол, сидели люди, пряча глаза друг от друга. О чем думали они? О том, что баба явно сошла с ума или о своей грешной жизни? Надеюсь, второе.

2013 г.

Зинаида Вторая

Это была тощая, вредная тетка, лет около семидесяти, подвижная с маленькими бегающими глазками – буравчиками. На ее остреньком хищном личике постоянно висела притворная сладенькая улыбочка. Но если, что – то ей было не по нраву, улыбочка мгновенно сменялась оскалом, в эти минуты она была похожа на затравленного хорька. Любимым ее блюдом была горчица, которую она еще и сама готовила, соляная кислота! Зинаида пела на клиросе тоненьким задавленным голоском детской пищалки. Я старался избегать общения с ней. Но однажды мы оказались на соседних креслах, в ставшем уже родным автобусе. Поздоровались. Переполненный старенький ЛИАЗ с трудом тронулся, кряхтя и скрипя, спустился с горочки и остановился перед небольшим подъемом. Мужчины все как один, это была обязательная процедура, вышли и уперлись в задок. Взревел мотор. «Раз – два, взяли! Давай, давай, давай!» И вот мы уже на вершине. Молча все занимают свои места. Поехали. Что такое подмосковный автобус летом в пятницу подробно описывать не буду. Все знают. Сумки, коляски и даже мешки занимают основное пространство салона, а оставшиеся свободными кубические сантиметры заполняет рекордное количество представителей отряда человекоподобных. Едем. Сзади слышится обязательная ругань по поводу сквозняков и, если доводы противоборствующих сторон остроумны, смеется весь автобус. Так весело катим мы по проселочным дорогам.Теплый ветерок в лицо, запах навоза. Благодать.

Вдруг Зинаида спрашивает: «А вы за кого будете голосовать?»

Тогда жарким летом 1996 это было равносильно приветствию. Мне этот вопрос постоянно напоминал незабвенный фильм «Чапаев», когда Василия Ивановича спрашивают: «А вы за большевиков али за коммунистов?»

В то время мне пришлось работать гл. художником в предвыборном штабе Зюганова в Лужниках. Суета, неразбериха, «коробки из -под ксерокса», полоумные бывшие первые секретари обкомов и райкомов, одиозный Геннадий Андреевич. Я должен был оформить заключительный съезд КПРФ на всей площадке спортивной арены и несколько площадей в городе, правда, сразу предупредил, что не сочувствую их взглядам. Насмотрелся всякого!

«Ни за кого!»

Ответ видимо очень огорчил мою визави. И тут ее прорвало. Лицо заострилось. «Эти коммунисты! – и понесло. Зинаида кричала о сталинских лагерях, расстрелах, голоде, разрухе, о постоянном вранье, о нищете народа, о жирующих коммуняках. Народ явно был на ее стороне. Фамилия Ельцин произносилась с придыханием, автобус гудел как потревоженный пчелиный улей. А в конце своего блестящего выступления вдруг осипла и плачущим, тонким голосочком, как у ребенка, поведала историю о корове. Вот эта история в литературном, без крепких выражений, варианте.

«Мне тогда было лет пять. Утром пришли трое в шинелях, с винтовками. Вывели козу из сарая и стали вытаскивать корову Анюту. А корова была хорошая, много молока давала. Любили мы Анюту, она как сестренка нам была. Ее тянут, а она упирается, ее тянут, а она упирается. Мы, дети, плачем, мама плачет, руками за Анюту хватается. Тогда один солдат, фашист проклятый, ударил маму прикладом в живот. Мама упала. Лицо в грязи. Мы к ней. Мама, мама! А он и нас пораскидал, зараза. Что б ему пусто было, гореть ему в аду на медленном огне! А другой Анюту штыком в бок подкалывает, чтобы шла. Анюта ревет, а из глаз слезы. Видели, как плачет корова, не приведи Господь! Голодали, лебеду ели. Мама заболела и умерла, а нас по детдомам раскидали. Помирать буду, а Анюту коммунякам никогда не прощу!»

Зинаида вытирала глаза маленьким белым детским платочком в кружевах. Все молчали.

«П- ц! Приехали!» крикнул водитель и старенький автобус, выдохнув, умер.

2013.

ИЗБРАННОЕ

ХУДОЖНИК

1966 год. Зима, январь. Лютые морозы. По обыкновению, мы, мальчишки греемся в подъезде. Мокрые перчатки сушатся на батарее. Неожиданно к нашей компании присоединился молодой человек лет двадцати пяти – шести. Тонкое чисто выбритое интеллигентное лицо, руки пианиста с длинными сильными пальцами. Представился Владиславом и как-то легко и просто вписался в наш коллектив. Пошутили, посмеялись, а потом вдруг наш новый знакомый посерьезнел и рассказал историю, которая меня потрясла, хотя ничего потрясающего в ней, в сущности, не было.

Два года назад Владислав окончил «Суриковку», женился на москвичке. Еще через год родился ребенок, и молодые получили комнату в нашем доме. Что такое «хлеб художника» я узнал лет через десять- одиннадцать, а тогда я еще учился в последнем классе художественной школы и, разумеется, мечтал поступить в Суриковский институт. Получив свободный диплом, Владислав, чтобы прокормить семью устроился грузчиком на завод. Все было бы не плохо, если бы однажды у него в руках не рванул какой-то баллон. Больница, вырезали то ли селезёнку, то ли еще какой-то важный орган, сейчас не помню. В общем, инвалидность. Устроиться на работу трудно. По профессии -и тогда нужен был блат. А тут еще сосед – зверюга гнобит. Ночами, когда все в коммуналке спят, Владислав рисует на кухне, жжет общественное электричество, да и запах растворителя, будь то даже кедровый лак, мало кому покажется приятным. Естественно, сосед– здоровый мужик с квадратной челюстью и покатым лбом, сержант милиции, не был ценителем прекрасного. Завсегдатай «забить козла» с мужиками и пощелкать семечки на скамейке с дворовыми бабками, «полстакана», как уважительно называли его во дворе, не раз запрещал этот, как он выражался, «бардак». Дело принимало серьезный оборот. И вот, однажды разъяренный сержант избил художника и порвал его работы. А потом еще приехавший наряд коллег «милиционэров» добавил. Результат - изуродованное лицо и отбитые почки.

«А, знаете, Сергей, что я хочу сейчас написать?» - Владислав посмотрел на меня, в глазах стояли слезы. «Мое окно выходит на морскую казарму, стена к стене. Частенько матросики, от скуки свесившись с подоконника, смотрят на улицу. Картина будет называться «Письмо». Представьте: раскрытое окно, стриженный "под ноль" матросик с листком письма. От кого оно? От матери? От любимой? Глаза устремлены куда-то в даль, а в глазах слезы! Знаете что, приходите в гости, я познакомлю вас с женой, посмотрите на моего Сеньку. Я думаю вам будет интересно, покажу вам альбомы импрессионистов. Придете?»

Я так и не пришел. Через месяц или два бабки сказали, что ребенок умер и Художник исчез.

Как я жалею до сих пор, что не пришел, постеснялся. Прошло много лет, а я продолжаю мысленно рисовать эту картину - открытое настежь окно, стриженный матросик, письмо, глаза вдаль, а в них слезы.

1.08.13 22:49

ИЗБРАННОЕ

Из "Алтайских рассказок".

Сатин

Николай Сатин знакомый Сашимиши. Такое впечатление, что все бомжи друг друга знают, во всяком случае, на Алтае. Нет, Сатин не был телеграфистом, как в пьесе Горького, хотя кто знает?Он не человек, а скорее сатир из древнегреческой мифологии. Эпикуреец и бесшабашник, человек - ветер. Где он окажется завтра, да что завтра, уже сегодня вечером, не знает никто, даже он сам. Небольшого росточка, узкие плечики, невероятно худой и подвижный. Заношенный, когда-то черный пиджачек на впалой в татуировках груди. Солома немытой шевелюры. Возраст определить трудно, лет сорок пять, наверное. Обаяние стопроцентное. Говорят, ужасный сердцеед.

Вот единственный человек, который нам помог в трудном положении. О райкоме и говорить не приходится.

Коля достал денег, устроил на ночлег и всячески опекал, как гостеприимный хозяин.

Николай родом из Рязанской области, удивительно, из того же села, что и родственники моей жены. Как он дошел до жизни такой не спрашивал, а вот одну историю расскажу.

Давным-давно был Коля женат, естественно, была дочь. Коля пил. Развод. Жена с дочерью и новым мужем уехали в Саратан. По суду Николая лишили родительских прав. Муторно было на сердце, болело, хотелось увидеть дочку, обнять. Тем более, говорили, что отчим- милиционер дерется.

Думал Коля, думал, и надумал. Зафрахтовал вертолет Ми-8, за семьсот рублей в час! Для справки средняя зарплата инженера в те годы-120 рублей. А тут бомж!

Раненько утром, когда детки шли в школу, на футбольное поле приземляется вертолет. По трапу спускается в черном костюме, пахнущий одеколоном «Москва», Николай Сатин. В руках коробки конфет и огромный плюшевый медведь. Дочь как увидела:

-Папа, папа! - и к нему.

Вертолет уже набрал высоту, когда после слез и объятий дело дошло до конфет и подарков.

Сейчас, дочь замужем, живет в Бийске, Коля говорит - счастлива. А Коля Сатин - «клошар» собирает золотой корень и пустые бутылки, а, выпив, любит пофилософствовать как его однофамилец в пьесе «На дне». Это далеко не единственное, что их роднит.

-Человек, это звучит гордо! Да, Серж? - говорил Коля, наливая в стакан желтый напиток «Алтын кель». Не знаю, дошел ли он в школе до «буревестника», Алексея Максимовича Горького, но из его уст эта фраза звучит особенно весомо. Тем более, если вспомнить еще одно изречение горьковского персонажа:

-"…ничего не делай! Просто - обременяй землю!"

2013

ИЗБРАННОЕ

Нога

Сергей – подводник, бывший. Впрочем, наверное, бывшими подводники не бывают. И сегодня по ночам он всплывает на Северном полюсе на своей подлодке и видит окровавленную, только что родившую белую медведицу с маленьким шевелящимся комочком у сосцов. Видит бесконечное звездное небо, где - то над Тихим океаном и помнит, как берег последний глоток воздуха в тонущем корабле. За все страна заплатила несколькими железками орденов, жалкой пенсией и постоянным унижением. А еще гарантировала бесплатно отрезать ногу, руку или даже голову, чтобы не тратить деньги на лечение. Вот с такой же проблемой капитан второго ранга в отставке приехал к Батюшке. На руках уже было направление в подольский госпиталь. Удивительно, но Батюшка как бы ждал его:

-Вовремя, ни раньше, ни позже! - сказал, когда только увидел. Проговорили долго, или мне так показалось, я стоял в стороне и ждал. Смотрю, Сергий хромает обратно.

-Ну, что? - спрашиваю.

-Батюшка не благословил. Сказал, что в Подольск ложиться не надо, все обойдется! - Признаюсь, страшновато было в это поверить: там профессора, а тут восьмидесятилетний сельский священник. А что если гангрена?

Прошло почти двадцать пять лет. Сергий благополучно приобрел массу других болячек, служба в ВМФ не прошла даром, но нога есть. И есть Вера.

2013

С Днем Победы!

Это фото с Парада Победы 1945 года. Слева - один из первых Героев Советского Союза, командир 5 шак Каманин. Справа - летчик штурмовик этого корпуса Лядский.

Рекомендую дневники Лядского "Из летного планшета". Именно дневники, - правдивые страницы войны.

http://militera.lib.ru/db/lyadski_ts/index.html

С Великим Праздником, Друзья!

Традиционно уже много лет в этот День навещаем братскую могилу павших в 1941 году, ребёнком с родителями ходил я с сестрой, потом с женой и дочерью, сейчас с женой,дочерью, зятем и внуком, надеюсь дожить и ходить с правнуками.

С Днём Победы, братья и сёстры!

Это надо помнить всегда!
https://youtu.be/uSeo7qNZglU

Фотошоп 2021. Захват экрана OBS studio.

Монтаж Movavi Suite.

Интересный факт. На создание этих видео скетчей (с золотым сечением и т. п) меня натолкнул американский художник иллюстратор, судя по всему, балдеющий от российской военной техники. Я немного "украл как художник")). И теперь я знаю, почему российская техника так красиво выглядит по сравнению с буржуйской - используются художественные приемы при дизайне.

П. С. Я удалю скоро ссылки.

Спасибо. Информативный сайт.

Хорошая серия "Люди и судьбы", написано лёгким пером, потому и читается легко и на одном дыхании. Спасибо, Сергей Иванович, хотелось бы продолжения.

Согласен, так и только так.

Спасибо за ссылку, начал читать и не могу оторваться... .

ИЗ ПРОШЛОГО

Телемост "Верховный Совет СССР - Конгресс США"

https://ed-glezin.livejournal.com/1293432.html

87– й год. Перестройка. Горбачёв, подтянув штаны, бежит навстречу Западу. На телевидении большие перемены: появились евреи. До этого в "передовом окопе Страны Советов" их было только двое. Начальник снабжения и кладовщица. Лапин, председатель Гостелерадио зорко следил за 5‐ й графой в паспорте. Эти перемены почувствовались сразу. Началась какая- то суета и склоки. Все дёргаются, нервничают.

Звонок домой в 11 ночи. На ТВ это бывает и частенько. Приятный женский голос:

– Добрый вечер. Это из Главной редакции внешних сношений. Мы высылаем за вами машину. Вы едете в Кремль. Возьмите, пожалуйста, фотоаппарат.

Думал розыгрыш. Через минуту позвонила режиссер и всё объяснила. Кому- то в верхах взбрело устроить диалог с Конгрессом США.

Здание бывшего Верховного совета СССР. Сейчас, слава Богу, его снесли. Чудовищная безликая архитектура. Но интерьеры шикарные. Огромная широкая и длинная мраморная лестница на третий этаж. Сколько раз видел по телеку как по ней, по красной ковровой дорожке дружными рядами со светлой радостью строителей коммунизма, поднимаются депутаты. Провели в зал. Задача: на месте демонтированной части трибуны президиума выставить подиум, соответствующий декору зала и установить телеэкран в раме 2 на 3.

В "Зените" ч/б плёнка. Цифры ещё не было. Пощёлкал. Основной цвет зала бежевый с золотыми вставками декора. Самое главное точно передать этот колор. И вдруг вспомнил– у жены что- то похожее по цвету из белья. Ладно, надо будет использовать как выкраску.

Провели в другой зал, поменьше. Здесь будут места для ведущих: от нашей страны– Леонид Золоторевский и какие-то шишки. Места для журналистов. Зал увешан картинами на революционную тематику. В центре огромное полотно Герасимова " Ленин на трибуне". Вот его - то и попросили закрыть. Быстро снял размеры. В машине придумал эмблему. Через полчаса был в Останкино. В цехах ждали. К утру всё было готово.

Грузовик доверху набитый декорациями нёсся по проспекту Мира. Постовой милиционер у Боровицких ворот аж выпрыгнул из своей кабинки и уронил палку. Обгоняя членовозы, с развевающимся на ветру брезентом подкатили к зданию Верховного совета. И тут оказалось, что стенкам, чтобы пройти в дверной проём не хватает полутора сантиметров. Но монтировщики у нас большие спецы. Когда всё уже было поднято, пошёл посмотреть на разрушения этого "памятника архитектуры". То что увидел привело в ужас. Вся лепнина карнизов была сбита начисто. Рядом стоял комендант и матерился. Но это ещё не всё. В здании стоял запах как самом отстойном сортире. Это соли аммиака, раствором которых пропитывают декорации в противопожарных целях. Но и это ещё не всё. Когда стенки выставили на местах, увидел надписи, оставленные работягами на обратных сторонах. Особенно запомнился стишок:

"В шесть часов поёт петух,

В восемь – Пугачёва.

Магазин закрыт до двух,

Ключ у Горбачёва."

Попросил рабочих закрыть нетканкой. Но это, увы, не спасло. Буквально за несколько минут до эфира в зале стоял гомерический хохот и щелкали фотоаппараты. Но, несмотря на эти неожиданности, всё прошло штатно.

Это был цикл телемостов. Американцы настолько расчувствовались что выдвинули эти передачи на премию телевизионной академии. И да, премия Эмми была присуждена за 1987 год. Недавно смотрел их архивы, пусто, даже не упоминается. Политика – дело тёмное.

Благодарю за доброжелательный отзыв. Над продолжением подумаю.

прошу обратить внимание на интеллектуальную содержательность программы телевидения.

ИЗБРАННОЕ

Пятьсот километров на руках

18 декабря 2019

Походы я люблю с детства. С родителями почти каждые выходные ездили на нашем 407-м Москвиче в лес под Красногорском. Иногда даже с ночевкой. Как было здорово! Мы с братом бегали по залитой солнцем поляне. Босиком! Плескались в мелкой речушке. Искали ручейников. Мама готовила на костре. Отец лежал под машиной. Идиллия! Обратно ехали долго и с очень большой скоростью, 60 километров в час. Сейчас нет уже леса, нет и речушки. Смотрел в интернете. Коттеджи.

1971. После первого курса с другом собрались в Мещеру на байдарке. Друг, в отличие от меня, человек продвинутый, начитался всяких новомодных книжек. Цель похода выжить в экстремальных условиях без обычных продуктов. Оказывается, все, что нужно человеку для жизни растет и валяется у нас под ногами. Например, хлеб можно печь из ореха чилим, который легко найти в озерах. Растолочь, перетереть, добавить воды и это «тесто» запечь на костре. Кофе можно приготовить из одуванчика. Чаи вообще из всего, что растет. А трава сныть просто кладезь полезных веществ, не говоря о крапиве. На случай укуса змеи взяли бутылку водки. А на всякий пожарный десять банок печени трески, Саня сказал, что печень это 613 килокалорий и генератор тестостерона. Последнее особенно понравилось. Более того, он просчитал все калории от чилима до одуванчика и сопоставил с энергозатратами от ежедневной гребли, получилось, что должны выжить. Признаться, я с некоторым сожалением оставил пирожки и карбонат, заботливо приготовленный нашими мамами, в холодильнике. Вот с такими бредовыми идеями два, не подберу слова, отправились в вояж. Взяли напрокат абсолютно новую байдарку RZ-85, изготовленную в ГДР. Байдарка классная, но тяжелая.

Недавно меня спрашивает хирург: - Рюкзак тяжелый носили? Я сразу вспомнил о байдарке. 70 килограммов плюс рюкзаки по 25 на двоих, не подберу слова, молодцов.

Доехали на поезде до Тасино. Выгрузились на перроне. До речки Бужа больше 2-х километров. День выдался жаркий. Такого знойного июля не помню. Этот «марш бросок» до воды был похож на агонию. Сначала по щебенке ж/д мы тащили байдарку, один мешок громыхал деревяшками, другой, шкура байдарки, был вообще неподъемный. Потом возвращались за рюкзаками. Так в несколько «перебежек» все-таки дотащили и доползли сами. Но испытания были впереди.

Все комары мира прилетели, чтобы сожрать этих двух, не подберу слова, путешественников. Про аэрозоли мы тогда не слышали, поэтому отбивались руками, ногами и ветками.

Через час, когда байдарка была собрана, благополучно спущена на воду, рюкзаки погружены, два потных, обглоданных комарами, скелета отплыли. Мы гребли изо всех сил, подальше от этого гиблого места. Как ставили палатку, устраивались на ночлег уже не помню.

Утро было прекрасным. Таких утр будет еще двадцать два. Торжественно спустили на воду наш корабль с гордым и прекрасным названием «Дульсинея Тобосская». Вы спросите почему такое название? Для нас это был идеал, недостижимый и призрачный, как и финиш нашей авантюры. И еще это был первый спектакль нового главрежа Олега Ефремова в заскорузлом МХАТе. Вся культурная и не очень Москва возлагала большие надежды на этого человека.

Маршрут: река Бужа, река Пра, Мещерские озера, Ока, Муром, Москва. По карте на байдарке предстояло пройти около 500 километров. Отдых недельку, другую в столице и поездка в Карелию на охоту. Специально для этого пришлось вступить в охотобщество.

Бужа речка узенькая, не более 10 метров. Постоянно попадались коряги, и мне, как рулевому, приходилось уворачиваться, чтобы не повредить «шкуру» байдарки. Сашка сидел впереди, он был загребным, когда он не видел, я сачковал, и не греб. Большую часть пути так и было. Шучу.

По графику должны проходить 25-30 километров в день.

Озеро Святое. Сплошной камыш. Ориентиры вешки, воткнутые предшественниками с незапамятных времен. Блудили в поисках проток.

Вышли на Пру. Речка шире, но тоже не окиян. Пра течет по очень живописным местам. На Дубовом озере пришлось два дня просидеть в палатке из-за дождя. Костер не разжечь. Два ореха чилим, которые удалось найти, расколоть не удалось. Сломали ручку молотка. Кофе из одуванчика, Сашкиного приготовления, пил он сам. Нахваливал и под конец вылил. Пришлось питаться печенью трески и галетами из «НЗ». С тех пор печень не люблю. Спали, ели, спали, ели. Чуть не заснули навеки. У Сашки в рюкзаке, зачем-то оказался флакон 0,5 литра с эфиром. Крышка была неплотной, и мы нанюхались этой отравы в закрытой палатке. Утром ужасно болела голова, растолкал Сашку. Выползли на воздух. К счастью, дождь стихал.

На фото: Плач Ярославны в моем исполнении.

Проплывали Окский террасный заповедник, Спас- Клепики, родину Сергея Есенина, Брыкин Бор (разбойник грабил честных людей), места, где жил Пришвин. Всегда любил его книги. Да и его жизнь была интересна. Интеллигент, нашел себя в новой советской действительности, несмотря на огромные противоречия. Не только нашел, но и не изменив Родине, не уехав в эмиграцию, стал заметной фигурой в русской литературе. Так же, как и Паустовский. А Никодим, а Иосиф Аримафейский? Эти примеры очень поучительны.

Однажды на ночевке к нам на костер пришли деревенские дети, человек пятнадцать. Меня всегда поражала жажда знаний детей из глухих селений. Мы сидели всю ночь, рассказывали все, что знали и помнили. Как они слушали! Потом еще долго провожали на велосипедах по берегу.

Часто попадались разрушенные храмы.

Нельзя сказать, что мы тогда были верующими, хотя богоискательством занимались вполне сознательно. В то время в книжных магазинах можно было купить серию «Библиотеки атеиста». Карманного формата книжечки в мягкой обложке, рассказывающие об основных религиях и сектах с точки зрения научного коммунизма. Сашка увлекался адвентистами седьмого дня. Еще продавалось «Забавное евангелие» Лео Таксиля, книга мерзопакостная. "Индийская философия" очень интересная книга в двух томах. И, конечно, "Китайская философия", книга, захватившая абсолютно, ставшая некой моделью мира в эстетическом смысле. Мне повезло, купил с рук Псалтирь начала девятнадцатого века на церковнославянском. Зачитывался.

Проплыв около трехсот километров, вышли на Оку.

По Оке в те времена ходили допотопные корыта. Баржи с буксирами и колесные пароходики.

На корме надпись: "Не приставать и не чалиться".

Иногда казалось, что на верхней палубе стоит в белоснежной тройке Сергей Сергеевич Паратов из «Бесприданницы». Пусть это Ока, а не Волга, и все же. То, что конфисковали этот пароходик у такого же судовладельца, это точно.

Храмы большей частью находились в весьма плачевном состоянии.

Проломленные своды, полуразрушенные стены, разобранные полы. Особенную боль вызывали фрески со святыми без глаз. Варвары изощренно старались залезть, дотянуться своими когтями именно до глаз. Ослепить, выковырять вместе со штукатуркой. Страшное зрелище. Эти слепцы до сих пор еще смотрят на меня..

Состояние этих храмов даже критическим не назвать. Это были руины. Фрески варварски уничтожены. О убранстве и говорить не приходится. Как правило, церкви занимали под мастерские или гаражи. Что интересно, в каждом храме постоянно попадалась пустая, скомканная пачка из-под сигарет «Шипка». Просто мистика, подряд несколько разоренных храмов и эта пачка. Кто- то прочесал район приблизительно за неделю до нас. Заходили и в действующие храмы, но их было всего два.

Третий храм в селе Ибердус запомнился больше других. Ибердус. Покатайте не языке это слово, правда здорово. В этих местах частенько встречаются подобные названия, с финно-угорского «над рекой». Идею питаться подножным кормом пришлось похоронить. Уже через десять километров гребли силы кончались. Теперь дополнительным стимулом нашего быстрого темпа стал элементарный голод. От печени трески остались лишь воспоминания и изжога. Хлеба!!! В первом же магазине купили несколько буханок и связку баранок. Идея с орехом чилим потерпела полное фиаско. Всего нашли пять, не то что помелить, разбить молотком не удалось. Сашка сказал: - Неправильные орехи. И одуванчик, и сныть неправильные.

Гребли изо всех сил до ближайшего сельпо. Остался только «Н.З.»: бутылка водки на случай укуса, уже не важно кого, банка печени трески и пачка галет.

Ибердус. Идти предстояло километра три, может больше по полю из клевера. Незабываемо красивое зрелище. Фиолетовое, темным кобальтом мешалось с розовым тоиндиго, марганцево-кадмиевый оживлял окись хрома и волконскоит сочных трав, а небо стронцианово-желтое у горизонта переходило в киноварь. Дорога цвета капут-мортуум быстро кончилась, пришлось идти по высокой траве и клеверу. Вот тут- то нас и ждали страшные испытания.

Сашка, шедший сзади, вдруг заорал не своим голосом. Оглянулся. Саня белее цинковых белил.

- Меня укусила пчела! - голос его дрожал.

Нос на глазах, моих, разумеется, наливался краплаком и распухал. Уже пошли кракелюры. Жало удалось быстро вытащить. Через секунду та же участь постигла и меня. Сажа газовая заволокла берлинскую лазурь!

До реки бежали неестественно большими прыжками. Отдышавшись, насчитали у Сашки и у меня по пять укусов. Слова аллергия мы тогда не знали, а потому все обошлось. Сашкин нос стал ультрамариновым, свой не видел. Что делают в таких случаях настоящие следопыты? Правильно. Открывают бутылку водки "особой" за три шестьдесят две. Пили из горла, закусывали печенью трески и галетами. Брр! Теплая водка и горячая от солнца печень слегка притупили боль. Небо снова обрело первоначальный цвет, затрудняюсь определить, только окружающий мир как-то расфокусировался. Так и остался этот храм в красивом нерусском селе единственным местом, где не ступила наша нога. Может оно и к лучшему? Прощай, Ибердус.

Уже на Оке злосчастная пустая пачка «Шипки» исчезла. Слава Богу! Первый же разрушенный храм, был полон икон.

Пытаюсь отчистить. И вдруг этот ВЗГЛЯД!

Они были в ужасном состоянии. Изверги сначала били чем-то острым, потом из них сделали стойла для скота! В ошметках навоза, грязные, сбитые соткой, стояли апостолы Павел и Петр, евангелисты Лука, Иоанн, Марк и Матфей! Без глаз! Столбами служили великолепные резные колонны от киотов! Когда мы все это разломали и вытащили на паперть, зрелище было не для слабонервных. Попробовали отмыть, куда там!

В трехстах метрах устроили лагерь. Разожгли костер и почти сутки все сжигали.

Оставить святыни на дальнейшее осквернение не могли.

«Не давайте святыни псам и не бросайте жемчуга вашего перед свиньями, чтобы они не попрали его ногами своими и, обратившись, не растерзали вас». «Библия Мф. 7:6»

Был еще вариант, говорят, что окончательно утраченные иконы можно сплавлять по воде. Но решили не рисковать, вдруг они попадут к таким же дикарям. Одну деисусную и три аналойных иконы, они были в сравнительно хорошем состоянии, упаковали в одеяло и обвязали. Лодка почти затонула кормой, когда их приторочили сзади. Так и плыли до Касимова.

Касимов.

Палатку поставили на правом берегу в километре от города. Переночевали. Утром пошли в город, кончились продукты. В балке, как мы раньше не заметили, стоял цыганский табор. Брички и телеги с тентами, лошади, цыганки с детьми у костров. Подошли, поздоровались, посидели у костра. Как-то хорошо посмеялись. И, понадеявшись на русское «авось», пошли оба в город. Возвращались, когда уже начинало темнеть. В таборе горели костры. Цыганята с гиканьем носились на лошадях окрест стойбища. Вокруг нашего бивака по росе обильно натоптано. В палатке все разворочено. Пустые рюкзаки выпотрошены. Но ничего не пропало. Абсолютно!

Проснулись поздно, в 8 часов. Табор уже ушел. Даже прогоревшие кострища не дымились. По следам на мокрой траве можно было понять куда.

Мы тоже быстро собрались и уже через десять минут швартовались у дебаркадера Касимова.

Удивительный город. Переправиться с правого берега можно только на понтоне. Пока ждали переправу, зашли в небольшой ларек с красноречивой надписью "ПNВО", маслом, дрожащей рукой, по куску жести и плохо нарисованной пивной кружкой с желтым шампунем. О! Какой это был напиток! Никогда после, даже работая в Германии, я не пил ничего подобного. Янтарное, крепкое, вкуснейшее. На видном месте у прилавка висел в рамочке патент на изготовление и торговлю пивом. Подписи, круглая печать. Хозяйка пышнотелая румяная молодуха в кружевном белом кокошнике, как на картинах Кустодиева, приветливо сверкала золотыми зубами. Народу было много, но пьяных ни одного. К пиву полагался копченый лещ. Сашка пошел в город, а я с бидончиком вернулся к лодке. Надо же было хоть кому-то охранять. Через час Саня вернулся и забрал поклажу с иконами. Договорился на почте об отправке в Москву. Надо сказать, что длинные волосы и борода моего друга вызывали подозрение, что он явно или поп, или семинарист. Эту догадку еще усиливали роговые очки и умный вид. Старушки приемщицы, как рассказывал потом Саня, понимающе кивали, помогая ему обшивать и обвязывать необычную посылку. "Москва, Главпочтамт, до востребования". Что думали эти милые женщины неизвестно, от шоколадок отказались. Россия, именно на таких бабушках и держится. Зимой в Боголюбово, в монастыре такая же бабулька вынесла мне валенки, когда окончательно окоченел, мазюкая очередной этюд. А потом отпаивала чаем со смородиной меня и моих друзей на махонькой кухоньке. Другая такая же бабулька зазвала тоже зимой в свою коммуналку и всех четверых положила спать на диван, поперек, а сама устроилась на полу. Это было в Переславле -Залесском. В Пафнутьев- Боровском монастыре было то же. И в Суздале. И во Владимире.

Настала моя очередь идти в город. Бидончик почти опустел. Переправившись на другой берег, первое что увидел толпу дам в кринолинах под руки с франтами с тросточками и в канотье. Шок. Словно машина времени перенесла в 19 век. Это массовка со съемок фильма шла на обед. Впереди всех в красивой шляпе с перьями шла известная Народная артистка, курила и ругалась матом.

Город очень живописный. На холмах среди густой зелени садов и ржавых крыш виднелись купола храмов и минареты. Необычно и красиво. Крутые деревянные ступени, причудливо извиваясь, карабкались на горки. Людей мало. Жара. Побродив по городу, сделал два этюда и вечером вернулся. Какая благодать, смотреть как за минареты заходит солнце. Небо становится из охры ярко красным. Перед тобой полный бидон местного вкуснейшего пива и здоровый лещ отливает золотом на газете "Касимовская правда".

Следующий наш лагерь разбили уже в Елатьме. Городок совершенно занюханный.

Уже на подходе к Мурому причалили к пристани небольшого села. Саша пошел в магазин. Через час вернулся и рассказал о разрушенной церкви на отшибе. Пошел я. То, что увидел не поддается описанию.

Крыша проломлена. Железо давно растащили. На стенах растут березки. Подошел ближе. На полу валялись полусгнившие пачки дореволюционного журнала «Нива» и «Церковных ведомостей». В углу, чудом уцелевшая от воды, стояла пыльная икона в окладе. Потер лик. Иоанн Предтеча! Немного отошел левкас, но живопись в целом сохранилась.

В груде лома нашел еще Казанскую и две праздничных. Бросать под открытым небом, взывать к местным? Тут еще мальчишки, откуда не возьмись. Поспрашивал. Оказалось, что в прошлом году молодежь искала поповский клад. Сломали решетки на окнах, простукивали стены, рыли между плит пола. Ничего не нашли. Что смогли унесли. Удивительно, практически в каждом храме, ищут поповские клады. Спорт такой на Руси. Бывают смертельные случаи, но желающих разбогатеть на «опиуме для народа» не убавляется. Дотащили вместе с пацанами иконы и уцелевшие журналы до байдарки, упаковали, погрузили. Поболтали с мальчишками, расплатились и отплыли.

В эту деревню я с другом приехал пять лет спустя. Храм еще больше разрушился. Металлические решетки и те кто-то скоммуниздил. Удалось в куче битого кирпича найти несколько аналойных икон и великолепную резьбу от иконостаса. И опять мальчишки, только другие. Сидим у храма, разговариваем.

- Дядь, а нарисуй меня - просит один, второй тоже. Разделились. Я карандашом рыжего, Владислав белобрысого. Удивительное дело, я раньше не замечал. Оказывается, каждый художник рисует в портрете подобного себе. У Владислава лицо узкое, пастернаковское. И на портрете этот пацаненок с соплями из носа вдруг стал похож на молодого Блока. А мой на Стеньку Разина. Наброски очень понравились и мы, навьючив поклажу, потопали на автобус. Сорок лет спустя эти иконы, уже давно отреставрированные, одни из лучших в моем домашнем иконостасе, подчеркиваю не коллекции, а иконостасе, мы на семейном совете решили вернуть в эту церковь. Познакомились с архиереем, который был одно время там епископом. Благословил. Более того рассказал, как это можно обставить торжественно, пригласив СМИ. Поговорили и забыли. На наши напоминания отмахивался, дескать –много дел. Ну и ладно! Знать так и должно быть! А икона Иоанна Предтечи действительно удивительная. Опускаю чудеса, не время. А вот одну историю расскажу. В начале 90-х в продаже появились бытовые дозиметры. Естественно, измерял всё и везде. На даче, в лесу, щебенку, фонила прилично. В квартире был обычный фон, как везде, кроме у иконы Св. Иоанна Предтечи. Дозиметр показывал значения в два раза ниже.

Муром. Позади около 290 километров по Буже, Пре, озерам. 260 по Оке. Заметьте, на руках!

В городе все прошло штатно. Опять из последних сил тащили поклажу. Грузились в поезд. И вот Москва! Карелия как –то ушла на второй план. Видимо, пережитое сказалось на моей психике, и я через месяц женился. О чем не жалею уже сорок девять лет! Но это уже другая история.

Вам наверняка понравится и эти воспоминания.

http://militera.lib.ru/memo/russian/panteley/index...

Автор - тушинец, жил на проезде Досфлота. В войну - штурман 150 "полбинского полка". Отец моей одноклассницы.

Спасибо. Забрал в библиотеку с флибусты.

Читаю с удовольствием. Очень интересно. Даже мелкие житейские подробности кажутся весомыми, понимая в какое время всё это написано. Но не покидает, простите меня за цинизм, ощущение поверхностного мировосприятия. На горизонтальной плоскости, если хотите. При всём моём, конечно, глубочайшем восхищении подвигом этих простых людей.

Но читаю запоем!!!

Ну что тут поделаешь. Человек писал не для публикации, а для своих детей. Не было у него задачи описать всю глубину наших глубин.

Это 1942 год. Степной аэродром под Сталинградом. Пантелея на этом фото нет, но его полк входил в 1 особую авиагруппу под командованием Василия Сталина. Он на снимке второй слева, перед ним ГСС, командир 434 иап Иван Клещев.

А это уже послевоенное фото. Слева направо: Пантелей, Вас. Сталин, маршал Василевский и командующий ВВС Жигарев.

В 1942 году Пантелей был сбит, вышел к своим и потом на ПО-2 забрал из немецкого тыла раненого командира экипажа. Это был третий случай его сбития и третий выход с занятой немцами территории. По этому поводу в него крепко вцепились органы. Василию Сталину пришлось скрывать его на своей даче. И это не сказки и не чернуха.